Дочь предателя
Шрифт:
— Даша, послушай меня, мышонок, — обхватил ладонями маленькое личико, заглядывая в глаза, полные слез и отвел непослушные пряди, что прилипли к мокрым щекам.
Взгляд дочери так похож на мой, глаза — полные боли озера, крупные слезы текут непрерывно по щекам.
— Даша, мама простудилась и ей нужна помощь врача, слышишь. Ее отвезут в больницу, сделают укол, и она просто там отдохнет, поспит. Отпусти маму, мы сами с тобой не врачи, не знаем, что делать, правда?
— Нет, нет! — кричит Дашка, снова кидаясь к Рите, — Мама, проснись мама! Не оставляй меня! — плачет дочь, а я первый раз понял, как это, когда у тебя разрывается сердце. Как обжигает
— Даша, — тихо бормочет Рита, качая головой из стороны в сторону по подушке.
— Уведите ребенка, — строго говорит врач, — Я все понимаю, но нам срочно нужно заняться больной.
Я киваю и подхватываю дочку на руки, прижимая к себе. Она кричит, вырывается, бьет меня по лицу своими ладошками. Я не могу слушать ее крик, меня словно режет по живому, вспарывая все вены, заставляя прижимать к себе Дашку сильнее. Если бы я мог, я бы забрал всю ее боль себе, впитал бы, как губка, только бы ей не было так больно. От этой боли моя дочь кричит и срывается на хрип, захлебываясь своими слезами.
— Уйди! Ты чужой, ты нам не нужен! — продолжает кричать Дашка, пытаясь вырваться. Сел в детской на кровать, прижал ее к себе, вдыхая родной запах. Господи, меня всего трясет, ломает, словно наркомана какого, а я должен быть сильным, как никогда. Уткнулся носом в макушку, обнимая дочь, поглаживая ее худенькую спинку по курточке. Даша рыдает так горько, что сердце пополам. Обвила тонкими ручками мою шею и уткнулась носом в грудь. Совсем как Рита недавно, когда рыдала под дождем.
— Дашуль, послушай меня, прошу, — чуть отстраняю ее, заглядывая в личико. Глаза красные, кончик носа тоже, всхлипывает, но уже смотрит адекватно.
— Мама заболела, если ей сейчас врачи не помогут, будет только хуже. Ей нужно в больницу, мы не сможем ей помочь.
— Мы поедем с ней, — икая от рыданий, упрямо трясет головой дочка, — Я поеду с ней, буду держать маму за руку, и она поправится. Она всегда так делает, когда я болею, а еще варенье нужно, малиновое. Кто ей сделает? Я знаю, у нас есть, а в больнице есть?
— Я сам куплю твоей маме варенье, отвезу в больницу, — обещаю дочери, и та смотрит на меня, все еще тяжело всхлипывая, но уже успокаиваясь, — Сейчас вы с бабушкой поедете ко мне домой, собери все, что нужно для садика. Ты у меня большая, сама справишься?
— Да, — отвечает дочка, а меня топит от нежности. Такая маленькая, а уже самостоятельная.
— Вечером или завтра я приеду и если маме будет лучше, мы ее навестим. Но ей нужно побыть в больнице.
— Долго? — смотрит на меня большими глазами ребенок. Я должен ей сказать точную дату, назвать день, когда Рита вернется. И совру, обману свою дочь, так как не могу сказать, когда. Сам не знаю, вернусь ли я завтра или через неделю.
— Завтра я тебе скажу, хорошо? — щелкаю легонько по носу дочку и снова прижимаю к себе.
Так и сидим пару минут, пока в комнату не заглядывает мама. Смотрит на нас, грустно улыбаясь:
— Артем, выйди, Риту увозят, — входит в комнату и протягивает руки Даше, — Иди ко мне, зайчик. Сейчас соберем вещи и поедем домой. Ты поедешь со мной и папой?
Дашка переводит заплаканные глаза с меня на бабушку и еле заметно кивает:
— Поеду, — произносит ребенок, а я вижу, как глаза мамы наполняются слезами, но она быстро их смаргивает:
— Артем, иди, ты нужен Рите, — говорит мама, а я поднимаюсь, целую Дашку в мокрую щеку, выхожу из комнаты.
Врачи уже поставили
— Я сам, — говорю врачам и выхожу из гостиной, направляясь к лифту.
Пока спускаемся, прижимаюсь своей щекой ко лбу Риты, чувствуя, какая она горячая, даже обжигает. Жена что-то бессвязно бормочет, невольно прислушиваюсь, слышу только отдельные слова: «Даша», «Артем» и почему — то «папа». Касаюсь ее горячего лба губами, закрывая глаза. Что же мне с тобой делать, девочка? Чем помочь, как исправить то, что натворил? Если бы знать, отдал бы все, что у меня есть, да и никчемную жизнь свою, чтобы не было этой мести, не было всего, что произошло. Слишком поздно я понял все, слишком поздно осознал, теперь не исправить. Все, что я теперь могу — это быть с ними рядом, сколько получится. Мне жизни не хватит, чтобы что-то исправить, мне мало времени, чтобы дать понять своей жене и дочери, что я не тот человек, который был раньше. Дать понять, что я их люблю, больше своей ненужной мне жизни — люблю. Сам не понял, как это случилось, а теперь и не важно, Рита не простит, пусть так, я не заслужил. Одно я знаю точно, именно сейчас, благодаря мне, у них есть только я, больше никого.
Глава 42. Почти сорок лет назад
— Он опять идет за нами, — прошептала на ухо своему жениху, прижимаясь к нему.
— Хочешь, я набью ему морду? — Коля обнимает меня за талию, целуя в висок.
— Да, ладно, Сергей безобидный, но просто жутко раздражает, что он везде следует за мной. Надеюсь, после нашей свадьбы отстанет.
— Должен, я и так уже просил Володьку поговорить с этим психом, но все в пустую, — мы шли к моему дому, а Агафонов следовал за нами как тень.
Летняя ночь была тихой и остро пахло липой, которая уже вовсю раскидала свои липкие сережки по дороге. На мне легкое шифоновое платье на бретелях, белые босоножки с тонкими ремешками. Коля в джинсах и голубой рубашке с коротким рукавом.
Наш дачный поселок уже спит, только несколько таких же влюбленных парочек возвращаются из деревенского клуба. Дачи здесь элитные, построены для семей военных и ученых, к которым относятся мои родители, а точнее, у некоторых еще и бабушки с дедушками получали эти дачи. Моим родителям дали дачу в том году, и мама сразу принялась сажать на ней цветы, ягоды. Я помогала ей, приезжая на выходные и часто привозя с собой подруг с которыми весело проводила время. Здесь я и познакомилась с Колей, который жил в этой деревушке, а также с его другом Володей. Сергей тоже был из их компании, но совсем не вызывал у меня симпатии, а только непонятный страх.
Этим летом мы с Колей должны были пожениться, а точнее через два дня. В наш небольшой домик уже съезжались гости, спать было практически негде. Я оценила преимущества комнаты невесты, когда встала сегодня утром, чтобы попить воды. Люди, казалось, спали везде, где только можно, даже в саду, расстелив матрасы прямо на землю. Завтра приедут еще мои подруги, Маша и Лена, тогда и мне придется потесниться.
Мы возвращаемся из клуба, где только что закончилась дискотека. Володька Смирнов ушел с очередной красоткой, а за нами, как всегда, увязался Сергей. Он пугал меня до чертиков, этот их друг детства, но Коля почему-то доверял ему и лишь смеялся над таким вниманием.