Дочь предателя
Шрифт:
— Не был, ты путаешь с областными, а сейчас региональные, — ворчал подросток, сдувая с лица длинную челку. Так у них было сейчас модно, вся голова коротко острижена, а впереди челка чуть ли не до подбородка.
— Тем, ну, папа работает, что я могу сделать, — развела руками, — Иди сюда, поцелую, — протянула ему руки.
Тот фыркнул и тут же сбежал в свою комнату, телячьи нежности нам теперь доступны в ограниченном количестве.
После ужина позвонили с охраны, к нам приехал гость, Агафонов.
— Что ему нужно? — недовольно спросила я, ни
— Говорит, привез вам бумаги на подпись, срочно нужно, — оправдывался охранник.
— Но я не могу подписывать, — возмутилась я.
— Говорит, что эти бумаги можете.
— Ладно, впусти, — смирилась я, направляясь в кабинет мужа.
Не хотела оставаться с Сергеем наедине, но не съест же он меня в самом деле.
Тот вошел, как всегда, походкой уверенного хозяина жизни, хмурый, высокий. За эти годы мне кажется он стал еще страшнее, не внешне, а именно своим цепким, каким-то ледяным взглядом, что прошивал насквозь. На нем дорогой костюм, темно-серый, голубая рубашка. Скулы выделяются на худом лице, хищный взгляд. Сергей так и не женился, не завел семью, я даже не знаю, была ли у него женщина, с кем он жил.
Я сидела за столом мужа, сложив перед собой руки на полированной столешнице и тут же убрала их под стол, чтобы он не видел, как они чуть подрагивают. Мне самой было непонятно, почему, при виде его я, испытываю страх. Вроде симпатичный, дорого и со вкусом одетый мужик, но вот вызывает неприязнь и все тут, ничего не сделать.
Сергей сел в кресло напротив, одним движением расстегнув пиджак и впился в меня своим взглядом, от которого кожа покрылась мурашками.
— Здравствуй, Наталья, — скрипящим голосом произнес он и повеяло холодом, словно из могилы, так, что я передернула плечами.
— Что тебе нужно? Коли нет, а в его отсутствие я не принимаю гостей.
— А я и не гость, — недобро усмехнулся Сергей, — Пришел сообщить тебе кое-что и только от тебя будет зависеть, выплывет твой Николай или нет.
— Что это значит? — напряглась я, — В каком смысле выплывет?
— С одной стороны ни в каком, а с другой, твой муж все равно, что одной ногой в могиле.
— Пошел вон! — вскочила я, сжимая от злости кулачки, — Не собираюсь выслушивать твой бред!
— Я говорил тебе, что спрошу через несколько лет не изменилось ли твое отношение ко мне?
— Никогда, я никогда не смогу принять тебя, чего бы мне это не стоило!
— Хорошо, вернусь чуть позже, — встал с кресла Сергей, — Одно могу сказать, пришел предупредить. Смирнов решил кинуть Николая, каким способом не знаю, а еще у твоего мужа обнаружили смертельную опухоль, ему осталось полгода, может год. Ты скоро станешь вдовой, Наталья, причем бедной вдовой. Но ты не хочешь знать каким образом все произойдет, а я не намерен говорить. Встретимся позже.
— Уходи, ты все врешь! Ты все специально говоришь, я знаю, — прокричала я, сжимая ладони до боли в ногтях, — Не хочу видеть тебя, никогда!
— Увидимся, Наталья, обещаю, — прошипел Сергей и вышел из кабинета, а
— Ну где же ты, Коля? — плакала я, слушая, что абонент вне в зоне действия сети.
Глава 46. Двадцать с лишним лет назад...
— У вашего мужа действительно обнаружили опухоль. Операция на мозг, уже не помогла бы. Скорее всего — это и было основной причиной самоубийства, — говорил мне следователь уже после похорон.
Я слушала словно сквозь туман, так как слова долетали до меня будто через вату. Почему-то, я сидела в нашем доме в гостиной, и не отрываясь смотрела на черное полотно, что закрывало огромное зеркало на трюмо в прихожей. Это трюмо мне досталось от бабушки. Когда дизайнер предложила избавиться от такой громоздкой вещи, мы с Колей отказались наотрез. Пришлось вписывать трюмо в интерьер, отреставрировать красное дерево и заново покрыть лаком, только зеркало осталось с небольшими пятнами. Сейчас, все было скрыто под черной траурной тканью.
— Значит, болезнь все же была, — глухо произнесла я, — И мой муж узнал о ней в день своей смерти.
— Да, — согласился следователь.
— А что с нашими счетами? Коля узнал, что счета арестовали и повис большой долг?
— Да, это тоже способствовало самоубийству. Ваш муж не выдержал такого позора.
— Он ничего не крал!
— Мы работаем над этим, но все деньги странным образом были переведены на счета Смирнова, а далее ушли в неизвестность.
— Кто перевел на счета Смирнова?
— Сам Смирнов, судя по подтверждению операций в банке, хотя он это и отрицает. Действительно, на документах нет его подписи, да и его самого не было в стране в это время. Мы пытаемся что-то найти, но такое ощущение, что это какая-то ошибка. Никто не давал приказ, никто не переводил, просто огромные суммы исчезли с одного счета, поступили на второй, а потом тут же и с него испарились.
— Зачем Володе это было нужно? — качаю головой.
Я просто не могу поверить, что лучший друг взял и лишил Колю всего, оставляя с огромными долгами.
— Как ваш сын? — складывает в синюю папку свои бумаги следователь, — Пришел в себя?
— Пока нет, Тему держат на лечебном сне. Такая боль у него, это надо, почти сварить себя живьем. Хорошо, что в кране не кипяток, но ожоги сильные.
— Сочувствую, ему нужно к психологу или психиатру, такие травмы не проходят бесследно.
— Да, Артем последний видел отца живым, — тихо отвечаю я, вспоминая тот день, когда Коля застрелился.
«Я убил в себе опухоль, Натка, простите меня» — вот были последние слова, которые я нашла в его ежедневнике, уже после похорон. Мой муж не хотел превращаться в овощ и терпеть чудовищные боли, банкротство было не главной причиной, но тоже важной. Я вспомнила, как потом нашли полуживого Артема в ванной, всего в волдырях, красного, без сознания. Именно это, заставило меня продержаться все следующие дни до похорон.