Дочь смотрителя маяка
Шрифт:
– Она живет на Куэн, на Слоттсгатан, за супермаркетом.
– Кооп, – добавил Фольке.
– Что? – удивилась Элси.
– Магазин называется «Кооп рядом с вами».
– Да, возможно. Она живет неподалеку.
Карин поблагодарила и помахала Элси на прощание. Занавески в окне двигались, когда они с Фольке шли прочь от дома.
– Ты его узнал? – спросила Карин.
Фольке остановился и медленно пролистал папку.
– Нет, не могу сказать. Может это он… или он… или…
Мужчины с фотографий смотрели на них сквозь время, но молчали. Нельзя было определить, кто из них мужчина, найденный в погребе на Патер Ностер. Все отчеты были подписаны И. Фределиус, кроме одного авторства самого
– Да неужели! Спасибо.
– Это звонил Роланд Линдстрём, бригадир с Патер Ностер. Ты не представляешь, что они обнаружили.
Арвид сидел на веранде Дома собраний. Когда появилась официантка, он испытал разочарование. Это была не она. Сперва он подавил желание спросить, но потом не сдержался.
– Простите, фрёкен, а где официантка, которая обслуживала нас в субботу?
– Вам что-то не понравилось?
Взрослая женщина явно была встревожена. Решительный взгляд, безукоризненно белый передник.
– Нет, нет, что вы. Я забыл оставить чаевые…
– Суббота, – повторила официантка и задумалась. – А в котором часу?
Арвид ответил. Женщина с теплом в голосе ответила:
– Очень способная девушка, несмотря на то, как тяжело ей пришлось. – Тяжело? – Арвид изо всех сил пытался скрыть любопытство.
– Ее зовут Элин Стрёммер. Она дочь Акседя Стрёммера, смотрителя маяка Патер Ностер.
Элин Стрёммер! Ну разумеется. Сестра Карла-Акселя. Они пару раз пересекались. Тот всегда был занят делами фирмы.
– Если вы меня извините господин Стернквист…
Женщина кивнула в сторону других гостей.
– Разумеется.
Она отошла, но обернулась.
– Вы что-то хотели передать Элин?
В голубых глазах читался вопрос.
Поколебавшись, Арвид достал конверт, потом купюру и положил в конверт, который запечатал.
– Можете передать ей чаевые?
Он увидел разочарование в глазах официантки, но она была не в курсе, что в конверте уже лежало письмо. Он долго думал над тем, что написать и подбирал лучшие формулировки, не знал, как выразить словами то, что чувствовал. Много времени ушло у него на то, чтобы написать эти четыре строчки. Но отступать было поздно. Интересно, когда она получит письмо? Элин.
Врач сжал пальцы и положил руки на журнал на столе. Путте сразу все понял.
– Рак? – опередил он врача.
– Да, – ответил тот.
– Черт. Где?
– В животе. Вы должны были чувствовать боль.
– Временами. Я подозревал, что что-то не так, но боялся идти к врачу. Мои родители умерли от рака.
– Мы должны сделать анализы, – губы врача шевелились, но Путте не понимал смысла. – Лечение, облучение… жизненно важные органы… клетки…
Путте слышал слова, но не
Раньше запахи его не раздражали. Он поднял глаза к небу. Ласточка пролетала над головой. Ярко светило весеннее солнце. Подснежники и крокусы показались из влажной земли в самых солнечных местах.
Он присел на корточки и разглядывал черную землю в клумбе. Взял горсть земли в ладонь и сжал пальцы.
– Из праха родился, в прах возвратишься…
При этой мысли он испугался и выпустил землю. Быстро вскочил, вытер руки о темные брюки. Они испачкались, но это сейчас была не самая главная проблема. Он не был примерным христианином.
Но ведь измениться никогда не поздно? Или уже поздно? Столько всего надо было исправить, а он не знал, сколько еще у него есть времени. Путте решительно направился к машине, открыл дверь, сел, включил зажигание и тронулся с места. Выехав с парковки, он включил третью передачу. На встречу ему попался мужчина, толкавший инвалидное кресло с толстой женщиной в платье в мелкий цветочек. На ней оно смотрелось как палатка. Как она вообще влезла в кресло, подумал Путте, но потом вспомнил, что решил стать добрее, а это подразумевало симпатию к больным людям. Пара передвигалась медленно. Но вместо того, чтобы притормозить на переходе, и дать им пройти, Путте вдавил педаль газа. Мужчина рванул инвалидное кресло назад и погрозил ему кулаком. – Женщина вскрикнула.
– У вас больше времени, чем у меня, – подумал он и поехал дальше.
5
Путте посмотрел на подписанный вручную конверт. Отправителя звали Рольф Ларссон. Это имя ничего ему не говорило. Давно он уже не получал писем по почте. Теперь все пользуются электронной почтой, а это совсем не то. Письмо казалось более настоящим, потому что кто-то потратил время и усилия на то, чтобы его написать и отправить. Это тебе не кликнуть по иконке.
Ботинки оставляли грязные следы на плитке. Он вскрыл конверт на ходу. Внутри была короткая записка и еще один конверт. Стоя на пороге, он зачитал написанные вручную «Дорогой Пер-Уно». Отправитель явно не знал его лично. Никто из знакомых не звал его так. «Мой отец в 2004 году купил дом, принадлежавший капитану Карлу-Акселю Стрёммеру. Недавно мой отец скончался, и среди его вещей нашлось письмо, адресованное вам. Оно приложено. Если у вас будут вопросы, звоните по…
Карл-Аксель. Это имя пробудило воспоминания. Путте снял ботинки, и посмотрел на второй конверт. Старомодным почерком аккуратно было выведено его имя Пер-Уно Линдблум. Выглядит крайне официально. Он не стал разрывать конверт, а пошел в библиотеку и достал нож для разрезания бумаги из английского письменного стала. Модель корабля, которую ему вручил Карл-Аксель по случаю повышения по службе до должности капитана, свисала с потолка. Они повесили ее вместе с Карлом-Акселем после долгого обсуждения, в какую сторону направить нос. Это важно, направляется ли корабль в Люсекиль или другой порт в Богуслене или в Данию или Англию. А, может, в Германию? Полдня ушло на то, чтобы определить курс корабля, груз, который он вез, и направление ветра. Также основательно они подошли к ремонту детской и трансформации ее в библиотеку. Они с Карлом-Акселем закрыли стены темными деревянными панелями. На работу ушло много времени, Анита считала бессмысленными эти бесконечные обсуждения курса корабля. С тех пор в комнате ничего не изменилось, он только поменял освещение, тоже по совету Карла-Акселя, чтобы лучше подсветить модель корабля.