Дочь смотрителя маяка
Шрифт:
– Что скажешь? – спросил он.
Карин закрыла взяла новую папку и написала на этикетке «Патер Ностер». Ее первое собственное расследование. Она начала просматривать вчерашние записи, потом сделала список контактов, которые могут ей понадобиться.
Уик-энд выдался богатым на преступления, так что покойник из погреба явно не в приоритете у полиции, но что делать. Карин позвонила судебному врачу Маргарете Руландер-Лилья. Тело уже было доставлено в отделение судебной экспертизы, но она еще не успела сделать вскрытие. С сомнением в голосе Маргарета ответила:
– Я знаю, что ты хочешь спросить, и не хочу делать предположения, могу только сказать,
Маргарета говорила медленно, не торопясь, если вслушиваться в ее голос, можно было уловить нотки легкого диалекта региона Даларна.
– Но если прикинуть, сколько? – настаивала Карин, зная, что срок исковой давности у убийств в Швеции 25 лет. Маргарета ответила не сразу:
– Я бы сказала, от 20 до 40 лет, позже я дам более точную информацию. А пока можете изучить его одежду. Забавно, что ты будешь вести это расследование. Извини, ко мне пришли. Я перезвоню.
Карин стояла с трубкой в руке, щеки у нее раскраснелись от слов врача. Она надеялась, что сможет оправдать ожидания коллег.
Спустя какое-то время они сидели в кабинете Карстена и рассуждали на тему, зачем кому-то понадобилось замуровывать человека в стену, и был ли тот при этом жив.
– Наверное, он уже был мертв, – сказала Карин.
– Но зачем его замуровывать? Можно было просто кинуть в море.
Звонок мобильного Карин прервал их разговор.
– Да-да, конечно.
Она бросила взгляд на часы.
– Мне подойдет.
Она улыбнулась Карстену.
– Это звонил полицейский на пенсии с Марстранда. Стен Видстранд. Он услышал о находке и сказал, что может нам помочь. Я поговорю с ним завтра.
– Возьмешь с собой Фольке? – спросил Карстен.
Карин засмеялась было, но поняла, что Карстен спрашивает серьезно.
– Лучше нет.
Швеция очень красивая страна, это невозможно отрицать, думал он, стоя на борту парома с Куэна на Марстранд. Время было десять утра. Может, его шведское происхождение было причиной восхищения перед этими пейзажами. Вырос он в Ринтельне, в сказочном немецком городке с домиками в стиле фахверк, но никогда не чувствовал себя там своим. Когда родители рассказали, что его усыновили, все встало на свои места. Тогда же и начались поиски. Он чувствовал, что должен выяснить историю своего происхождения.
Выучившись на журналиста и поработав в крупной газете, он решил перейти на фриланс. Он отправлял статьи немецким заказчикам по Интернету, а сам путешествовал. Последние полгода мужчина жил в Дании и Швеции. Он написал двенадцать статей о Швеции, о красных домиках, налогах на недвижимость, и условиях покупки домов. Спрос на статьи был огромным. Когда он написал об Эстерлене, цифры покупок немцами домов в этой местности, резко возросли. Разумеется, не все видели в этом позитив. Местные жители предпочли бы иметь в соседях шведов.
Туристический офис в Марстранде еще не открылся, но ему удалось снять квартиру в подвальном этаже в Марстранде. Она состояла из комнаты и кухни с камином, который нужно было топить дровами. Камин особенно пришелся ему по вкусу. Также там была отремонтированная ванная комната, а прачечную он делил с семьей, которой принадлежал дом. В прачечной была печка и сушилка, на которой он сушил снаряжение для ныряния. У него, как и у полосатой кошки, был собственный отдельный вход в дом.
Каждый день журналист топил камин. Ему нравилось приходить домой, приносить дрова из сарая и разжигать пламя. Он наполнял корзину и для Сары, хозяйки дома. Они редко общались. Обычно он просто
Возле камина была каменная ниша для дров. Он бросил в камин скомканную газету и чиркнул спичкой. Когда огонь разгорелся, он подкинул поленьев из корзины, а остальные сложил в нише. Тепло от камина было просто замечательным. Оно согревало даже душу. И он предпочитал готовить еду на плитке на камине, а не в кухне.
Наверное именно эти детали придавали его статьям колорит. Немец умел видеть мельчайшие детали и с их помощью передавать атмосферу. Читатели буквально слышали хруст веток в камине, чувствовали аромат шведского горохового супа.
В конце концов, он выяснил имя своей биологической матери. Оно и привело его на Марстранд. Это было нелегко. Пришлось потратить немало евро. Об отце он по-прежнему ничего не знал, но надеялся выяснить. Незнание шведского, конечно, мешало, но голубые глаза и искренняя улыбка открывали двери в церковные архивы, краеведческие собрания, библиотеки и прочие кладези информации. Порой, там можно было обнаружить настоящие сокровища, если попасть на нужного человека.
Он много раз видел свою биологическую мать, но не отваживался приблизиться к ней. Первым шагом к сближению было снять квартиру у ее родственников. Он наблюдал за ней. Наблюдал за тем, как она совершает покупки в магазинах, как прогуливается по набережной. Однажды она уронила билет на паром, он догнал ее, подобрал билет, и, когда протягивал ей, их руки соприкоснулись. Интересно, ее руки его узнали? Почувствовали, что в их жилах течет одна кровь? Она с улыбкой поблагодарила, и он долго стоял и смотрел ей вслед. Только когда паром с женщиной на борту отчалил, он повернулся и пошел в библиотеку. Библиотека Марстранда располагалась в подвале Ратуши, изящного каменного строения на площади с серебристым тополем. Вычурные веранды с потрескавшейся краской терпеливо ждали, пока хозяева наконец договорятся, покрасить их старыми добрыми масляными красками или современными химическими.
С вымощенной улицы Ланггатан видно было ратушу и заднюю сторону дома собраний, а также северный вход в гавань. Запрокинув голову, можно было увидеть крепость Карлстен.
Крутая улочка поднималась вверх, окруженная старыми низкими домами.
Маркус начал с краеведческого собрания. Оно находилось в белом домике рядом с ратушей. Сейчас там проходила фотовыставка «Марстранд сегодня и вчера». Его вопросы встретили со вниманием, потому что гость интересовался и морем и сушей. Много кораблей затонуло вокруг Марстранда, особенно в печально знаменитых шхерах Коппарнагларна. Маркус обожал представлять себе скрытые сокровища на дне морском, которые хоть и прекрасно сохранились в среде без кислорода, но до которых было крайне сложно добраться.
Две недели ушло у Маркуса на просмотр краеведческого архива, но уже на четвертый день он совершил находку. И все благодаря сотрудникам, полным энтузиазма к своей работе. Он обнаружил серию снимков, сделанную профессиональным фотографом в 1963 году. На ней были представлены гости вечеринки на вилле Доктора Линднера на острове Клёверэн поздним летом. Вилла выходила окнами на канал Альбректссунд, но Маркуса больше интересовала яхта с четырьмя людьми на борту, чем почтенные гости доктора Линднера. Они были сфотографированы парами, с бокалом шампанского в руках, на заднем плане проплывала яхта. Две женщины и двое мужчин были на борту. Он знал, что женщина на снимке номер пять, сидящая лицом к фотографу, была его матерью. Оставалось выяснить, кто из мужчин был его отцом.