Дочь Волдеморта
Шрифт:
— Ну, мы же не виделись, — несколько растерянно заметила Гермиона. — Как ты вообще?
— Живу.
— Невилл, что-то не так?
— Всё не так, Гермиона, — он прищурился. — Или как мне следует называть тебя? Кадмина? Леди Саузвильт?
— Ах, вот в чем дело, — помрачнела женщина. — Я думала, что теперь всё наладилось.
— Теперь? — поднял брови ее бывший однокурсник.
— После революции, после того, как всё стало хорошо, — печально пояснила она, опуская глаза в пол. — Я знаю, что сразу многие не поняли меня, но теперь…
— Что, мерлиновы яйца, стало хорошо теперь?! — внезапно окрысился Невилл, блеснув глазами.
—
— Если ты действительно считаешь, что что-то наладилось, — с отвращением выплюнул молодой человек, — хоть не лезь к людям со своей извращенной правдой!
— Невилл, ты перегибаешь палку! — буркнула Гермиона. — Все признали Темную Революцию, и никто не пожалел об этом, потому что…
— Ты или недалекая, или слабоумная, — бросил Невилл.
— Изволь объяснить, что же тебя не устраивает?! — внезапно обозлилась женщина, упирая руки в бока. — Война закончилась! Всем сейчас хорошо!
— Закончилась?! — выпалил Невилл, свирепея. — Хорошо?! Наивная дура! Война проиграна! И наступил апокалипсис! Если люди, творившие… — он захлебнулся. — Если после всего, что было, магический мир мог подчиниться зверью в человечьем обличье! Забыть всё, забыть так легко! Если Орден Феникса идет на соглашения с Волдемортом, о каком будущем может грезить этот чертов мир?! Мир сошел с ума! Все и каждый! Ослепли, оглохли, потеряли память! И только треплются наперебой, жужжат, как мухи в сортире! Хотят в чем-то убедить себя! Других! И убеждают! Мне страшно смотреть вокруг! У нас двое первокурсников Гриффиндора нарисовали себе Черные Метки на руках несмываемыми чернилами! А тетку одного из них когда-то цепные псы Волдеморта сварили в кипящем масле! Играем! С памятью, с прошлым… С совестью играем в прятки! Если тут не сказать, а там умолчать, да здесь приукрасить… И вперед! Студенты Хогвартса переводятся в школу зла Волдеморта! Даже не слизеринцы… Их родители умирали в борьбе с этим злом, а они рисуют себе Черные Метки! Их старших братьев травили оборотнями, а они коллекционируют вкладыши из «шоколадных лягушек» с Пожирателями Смерти! Они сами рисковали жизнью, каждый миг и час, готовые всё отдать за справедливость — а сейчас смеют называть себя Орденом Феникса и обсуждать с Волдемортом планы на будущее за чашкой кофе с коньяком! Это какой-то уродливый параллельный мир, тот мир, где мы росли, не мог таким стать! И ты! Не понимаю, как ты могла до такого опуститься, как могла перейти… Ты стала просто чудовищем! Мы жестоко ошиблись в тебе, Гермиона.
— Невилл, нужно уметь прощать. Даже самое страшное прошлое нужно забыть, ради светлого будущего.
— Светлого?! Ни черта не изменилось! Хотя, наверное, если мы смогли так легко принять — то мы заслужили всё это…
— Не понимаю, что ты имеешь в виду, — отрезала женщина, распаляясь.
— Не понимаешь? Может, еще не знаешь, что творится сейчас?
— Что же сейчас творится?! Невилл, всё страшное кончилось, осталось позади! И заметь — во многом ужасы прошлого основывались на глупом, упрямом сопротивлении истине! Нужно уметь прощать. Мир стал немножко честнее и справедливее.
— Справедливее? У нас с тобой очень расходятся понятия о справедливости. Впрочем, прости: я забываю, кто твои родители.
— Мои родители сейчас делают этот мир лучше! — в сердцах выпалила Гермиона. — Дают знания, которые раньше трусливо скрывали!
— Ты сама-то веришь в
— Невилл, что ты несешь? Какие палачи? Война кончилась почти три года назад.
— Ты хоть знаешь, как прозвали твою мамашу? — прищурился Невилл. — Или ты реально пребываешь в блаженном неведении?
— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — холодно процедила Гермиона. — Как «прозвали»?
— Черная Вдова, — мрачно усмехнулся Невилл. — За тот год, который она еще показательно вдовствовала, — сполна заслужила это прозвище. Неужто не слыхала?
— Чем заслужила? — тихо спросила женщина.
— Чем? — зло сощурился Невилл. — Беллатриса, тогда еще Лестрейндж, равно — смерть. Доходит? Черная Вдова появляется тогда, когда уже не на что надеяться. И она приходит часто.
— Всё это было очень давно, Невилл. На войне не обойтись без жертв.
— Давно? Если ты веришь в это, то ты стала очень наивной, Гермиона. Если реально веришь всему, что пишут газеты. Я-то думал, ты в теме. А ты еще и слепая.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Давно, значит? Знаешь, Полумна работает здесь, в больнице. В отделении Недугов от заклятий, палате Непоправимых повреждений. Специализируется на расстройствах разума, — у него что-то промелькнуло в глазах. — Мы пытаемся как-то помочь моим родителям. Справедливо пострадавшим, — выплюнул он. — И, знаешь, за последние годы работы моей жене хватает! Хотя волна и спала, но и сейчас нет–нет, да и столкнешься с таким, что волосы на голове зашевелятся, — он смерил ее странным прищуренным взглядом. — Коль уж ты реально не в теме, я пришлю тебе некоторые материалы. Погляди на досуге. А потом будешь рассказывать о закончившейся войне и справедливости, если язык повернется!
И он, резко развернувшись, распахнул стеклянную дверь «Недугов от заклятий» и стремительно зашагал прочь по коридору.
Гермиона сглотнула. Что еще за глупости? «Черная Вдова? Палач Волдеморта»? Какие еще палачи теперь?
Она неуверенно пошла вниз по лестнице. На площадке четвертого этажа всё еще переругивались портреты древних целителей: в картину, ставшую ареной битвы, подтянулись еще несколько изображений и гомонили вовсю. Гермиона прошла мимо незамеченная и задумчиво спустилась в холл.
Она заглянула в детское отделение поликлиники и забрала Джинни. Пришлось постоять, укачивая Генриетту.
— Что с тобой? — спросила подруга, вглядываясь в нахмуренное лицо Гермионы. — Это из-за Етты?
— Нет. Я тут встретила только что Невилла Лонгботтома…
— Наговорил гадостей? — сочувственно кивнула Джинни. — Я знаю. Невилл — ярый консерватор. Я с ним и не здороваюсь даже. Жаль.
— Это правда, что Maman называют Черной Вдовой? — тихо спросила Гермиона.
Джинни неопределенно пожала плечами и устремила взгляд в сторону.
— Значит, правда, — подытожила Гермиона. — Я что-то не могу понять. Если война кончилась, о каких расправах может идти речь?
— Всегда есть несогласные, — пожала плечами девушка.
— Ну не убивают же их, — хмыкнула Гермиона. И запнулась. Джинни молчала, покачивая коляску и задумчиво рассматривая большой плакат «ЧИСТЫЙ КОТЕЛ НЕ ДАСТ ПРЕВРАТИТЬСЯ ВАШЕМУ ЗЕЛЬЮ В ЯД». — Их ведь не убивают? — тихо спросила она. — Джинни?
— Пойдем домой. Миссис Грэйнджер будет волноваться.
— Даже сейчас? Даже после революции?