Дочери Ламашту

Мартын Светлана

Мы стояли на песке, и я раздумывала: не пора ли мне снять сандалии. А мой спутник видимо собирался с мыслями и потому тоже никуда не торопился. Божественные на нас не смотрели. Они развлекались по-своему , как и подобает Богам. Другие не люди то и дело входили в воду , чтобы выразить им свое почтение. Церемония эта была простой. Кто-то чинно входил. Кто-то весело забегал, разбрызгивая воду в разные стороны, что особенно веселило Таммуза. Некоторые подходили парами, держась за руки, другие в гордом одиночестве. Не люди обходили все Божеств по очереди, приветствуя и получая благословение , полагаю. Но при этом каждый обозначал свою преданность тем, кого выбирал для этой церемонии первым. Разумеется, не смотря на то, что виновником торжества был юный Бог Пастух, чаще всего колени преклоняли перед Инанной. Женщины делали это благоговейно, едва касаясь деталей ее одежды, как в храме. Мужчины же галантно целовали ее колено. Отличился в этом деле бородатый байкер, который смачно присосался губами к ее детской ляжке. Она радостно засмеялась переливчатым смехом ангельской прелестницы, завораживающим и опасно обманчивым, будто белокурому ангелу подарили воздушный

шарик, и даже слегка раздвинула ноги, как будто поощряя его к дальнейшим действиям. Меня охватило смущение при виде этой сцены. Чувство так не свойственное демону похоти. Я наверняка сгорю от ложного стыда, если он прямо сейчас подарит ей оральные ласки на глазах у всего собрания на берегу и законного супруга. Причиной такой реакции была не сама сцена, а присутствие рядом в этот момент орденоносца.Однако испытывая странные эмоции, я все же ловила себя на мысли, что чувства эти не совсем мои. Утукку не стал продолжать, а лишь слегка придерживая Богиню за вытянутую ногу погладил по бедру , давая понять, что он в принципе не против чего угодно. А потом ,разгребая коленями воду, не вставая в полный рост подполз к Богу. Приветствие между мужчинами были сдержанными. Таммуз конечно не Абсу, советник для принятия решений ему не нужен (прим 1), но меня очень удивило то, какими типично мужскими взглядами и с пониманием они обменялись. Всегда настроенные на похоть рецепторы лилиту подсказывали мне, что байкер сегодня ночью получит приглашение в супружескую постель – третьим лицом. У него, кстати, шансов было больше, чем у тех особей женского пола, что пытались привлечь внимание Таммуза, откровенно поглаживая его ноги и демонстрируя свои обнаженные тела с многообещающей улыбкой. На них он реагировал равнодушно. Юный только с виду бог, уже давно пресытился плотской любовью. Да и Благоверную свою, ради которой он когда-то вступил в соперничество с Богом Садов, уже тысячи лет не желал также страстно. (прим 2) Лилит на мой взгляд в большей степени прекрасная, удостаивалась первого приветствия только в том случае, если в воду погружались ноги моих сестер. Но это ее не задевало. Не люди мужского пола и это была так очевидно, ее очень боялись. Даже грозный с виду вампир, крадущий дыхание, преклоняя перед ней колени, опустил голову и спрятал от нее глаза. Кому, как ни ему известно, могущество другого Вампира. Только Лилит умеет иссушитьи измучить похотью , убить желанием и заставить корчиться в муках от нестерпимого желания. Она и была олицетворением нашего Голода на астральном плане. Она и есть Голод. Но только ее, в плане пищи интересовали исключительно дети Кингу. Утуккуосторожно приложил губы к ее щиколотке, жестом крайней степени покорностии смирения, но совсем без вожделения выказанного Инанне. Страх дрожал в самой его ауре. Богиня же смотрела на него презрительно и я поняла , не подавая виду , она все равно запоминает каждого , кто не поклонился ей первым.

У меня выбора все равно не было. Лилит часть меня самой. Я не смею предпочесть ей кого-то другого, даже если бы захотела. Дело не в том , что Культ обучил нас служить ей. Лилит взывает к нашей крови, она та часть Моей Матери, которая делает нас всех кровными сестрами и дочерьми Ламашту.

Я протянула руку своему спутнику и он слегка склонившись в знак согласия обхватил ее широкой ладонью. Резкий прилив крови к низу живота заставил меня покачнуться , я едва не ахнула, ощущая там сотню живых трепещущих бабочек. Воздух вокруг меня резко нагрелся и щеки тоже, а глаза , я это чувствовала не могли удержать искры счастливых брызг. В этом чувстве так давно забытом не было ни капли похоти, только нежное, столепестковое карамельное чувство любви. Моя дрожь передалась его телу и кольнуло остро в самое сердце. Эту сладость он воспринимал иначе. Любовь текла по его венам корично медовой патокой и отравляла как самый изысканный на свете яд.Чувство, которому я уже сдалась, его терзало. Он ему сопротивлялся, прекрасно осознавая, что чувствует и ненавидел нас обоих: меня за то, что я это чувство ему внушаю , а себя за то, что предает этим чувством все свои убеждения. От этой связи я в принципе ничего хорошего не ждала никогда . Да и на его счет тоже не обманывалась. Но то, что он продолжает отвергать ее возможность, вместо того, чтобы попытаться получить от него удовольствие и соединиться со мной, меня удручало. Так я осознавала еще одно, я как раз к этому шагу уже созрела.

Прим 1 -советник Абсу – Муму. В произведении о сотворении мира «Энума Элиш» , Абсу прежде чем отправиться к Тиамат просить уничтожить поколение Богов советуется с Муму, при этом сажает его к себе на колени и гладит. Намек на бисексуальную природу Абсу и отсутствие таковой у Таммуза.

Прим 2 - существует два мифа о "Сватовстве Таммуза к Инанне".В одном из них богиня выбирает между ним и богом земледелия Энкимду.

Глава 14

Ослепленные нашими новыми ощущениями, а я еще под впечатлениями от собственных выводов; осознавая насколько крепкой стала наша связь, мы оба замерли, продолжая держаться за руки. Нас тут же опередила другая пара. Они резво пронеслись мимо. Женщина – не человек излучала густую и без сомнения древнюю энергию. Обдав нас с ног до головы брызгами, они даже не задержались ни на миг. Но при этом она слегка обернулась и стрельнула в нас насмешливым взглядом , демонстрируя животный оскал. В неправильных чертах ее лица, каких – то хаотично расположенных было явно нечто дикое и звериное, но принадлежащее вполне здравомыслящему созданию.

– Это Биду! – шепнул мне на ухо орденоносец, заметив, что я пристально пытаюсь в ней что-то разглядеть.

Признаться, присутствие лучшей из подруг мрачной Госпожи Инферно на празднике Возрождения меня озадачило. Эрешкигаль не любит ни пиров, ни праздников. А главное – с родственницей своей у нее очень натянутые отношения. В особенности после всем хорошо известной истории (прим 1) . Хотя в том, что Таммуз полгода живет в Царстве Первой виновата

сама Инанна. Но я могу и ее понять, пока Ты мертвая и голая висишь вверх ногами где-то в Иркалле, твой супруг устаивает пирушки с друзьями. Полагаю, Бог собирался успеть оторваться впрок за время отсутствия Божественной Супруги, за что и поплатился в свое время. К тому же Эрешкигаль всегда посылала на все устраиваемые Богами мероприятия своего поверенного бога Хаоса и Безумия – Намтара.

Но больше чем присутствие Биду на празднике меня удивил ее выбор спутника, не узнать которого я не могла. У меня перехватило дыхание при виде его. А наглец оглянувшись, послал мне щедрый воздушный поцелуй, как будто в прошлый раз это не он замахивался на меня битой и обещал всем присутствующим «отделать меня до синяков цвета баклажана». Блондинчик – орденоносец , сегодня был без банданы и кожаного «прикида», румяный от выпитого на берегу, раздетый по пояс с развевающимися волосами он чувствовал себя прекрасно на празднике где собрались Боги и Не люди. Да что вообще здесь делают орденоносцы и сколько их тут? Странная мутация, генетическая или модифицированная не важно, сделала их неуязвимыми, сильными и способными управлять нашим голодом. Шаркарун назвал их людьми. Но. Не ошибся ли он?Само их присутствие на празднике не людей подтверждало это. Они такие же , как мы! По внезапно нахмурившимся бровям моего спутника я поняла, что он услышал мои мысли или уловил настроение.

Божественная обезьяна гримасничала и кривлялась подле Богов Возрождения,но благосклонности их не заслужила, чем была очевидно разочарована. Перед троном Лилит она поклонилась сдержанно, пряча глаза от проникновенного взгляда. Даже в Обители Мертвых трепещут пред великой Темнотой Матери. Не зря же Лилит безраздельно владеет клипой Гамаэль. (прим 2). С нее начинается вся Темнота и Хаос. Восстав в телесном обличии, Богиня активирует все потоки темноты во всех мирах и пробудет Тиамат, которая поглотит все за считанные мгновения.

Избегать и далее момента приветствия Богов было бы верхом невежливости. Не сговариваясь, мы направились к трону Лилит.Вода расступилась под моими ногами с ненавязчивым сопротивлением. Дно оказалось не совсем песчаным. Песок как будто намеренно засыпали поверх илистого дна и возможно это сделали совсем не давно. Сквозь него пробивались скользкие водоросли, льнущие к намокающей одежде. Вода была теплой, но лишь в той степени , чтобы судороги не сводили погружающееся в нее тело. Почти у самого Трона орденоносец выпустил мою руку и отступил на шаг назад. Остатки пути я проделала одна ия очень постаралась изящно присесть в реверансе, настолько низком, насколько мне позволял уровень воды. Платье я замочила почти до самой груди и когда поднималась, тут же ощутила неприятный холод прилипающей к телу мокрой ткани. Я не знала должна ли я целовать колено Госпожи или приложиться губами к ее запястью и потому подняла на нее глаза, очень надеясь, что если я проявлю бестактность, она мне на это укажет. Орденоносец оставил меня наедине с ней. Даже они не настолько глупы и самонадеянны, чтобы не бояться Тьмы. При других обстоятельствах я бы зачла ему этот поступок на личный счет, но теперь у меня были совсем другие заботы. К тому же я могу его понять.

Она смотрела на меня удивительными влажными глазами : белков в них не было вовсе и черный зрачок плавал в ярок зеленом фосфоресцирующем пламени, в котором искрила россыпь золотых искр, осыпающих ее веки и ресницы. Это самые прекрасные глаза, которые я когда - либо в жизни видела. Но взгляд этих удивительных глаз был холоден и безразличен. Он не выражал ничего: никаких эмоций, даже любопытства или снисхождения не было в них. Она смотрела на меня как на пустоту, словно и не видела вовсе, задумавшись о чем-то своем. Но при этом она поманила меня пальцем, чтобы я подошла к ней еще ближе. У трона весьма высокие ножки. Подходя вплотную, я была вынуждена запрокинуть голову, чтобы не отрывать взгляда от ее прекрасных глаз, а грудью коснуться пальцев на ее ноге. Она протянула руку и взяв меня за подбородок, вздернула мою голову еще выше. У меня тут же заломило в затылке, но я вынуждена была терпеть. Ногти ее были острыми невероятно. Но делала она маникюр явно не в салоне. Отливавшие золотом они источали аромат хны, трав и специй с восточного рынка и поблескивали жирно, маслянисто. Прижатый к моему лицу ноготь как бы невзначай пустил мне кровь и даже после этого продолжал вдавливаться в кожу еще сильнее.

– Так что же в Тебе разглядела эта старая грымза?! Даже имея такую возможность, она как правило, не особо охотно всаживает свой ствол в женскую плоть, в отличии от ее сластолюбивого братца. – голос ее отдавал приторным густым и сладким, слишком сладким, как восточные лакомства от которых ну точно все слипнется. Он обволакивал. Затягивал. Баюкал. А еще он оглушал настолько, что все окружающие звуки исчезали безвозвратно. В отличие от ее равнодушных глаз это голос безразличным вовсе не был. И, даже понимая , что он пленяет меня иллюзией, я не могла не наслаждаться льющимся в меня потоком сладости. Но утонуть в ее плену мне не давали чувства орденоносца. Я не могла его увидеть, но ощущала так ясно: ему очень не нравиться, что Лилит вот так меня трогает. Все таки он охотник, и чутье на опасность у него отменная. Я не очень хорошо его знала, но уже привыкла доверять некоторым особенностям его личности как себе. Его настороженность передалась и мне и тогда я смогла думать о том, что же сейчас пытается узнать у меня Великая Богиня и что стоит говорить, а что нет.Впрочем, никаких вопросов она пока не задавала.

– Откуда я знаю- я отвечала быстро и грубость моих слов с трудом скрывала под собой тот страх, что внушала мне близость Великой Матери. Слова прозвучали с толикой раздражения – Я знакома лишь с ее человеческой формой. Баба как баба. Типичный «врач –окулист»

Лилит усмехнулась мне в лицо, и меня обдало ее дыханием, раскаленным сухим жаром. Оно могло бы спалить мне лицо , выжечь глаза и заставить всю кожу сползать с черепа сухими ошметками пепла. От ужаса я сглотнула слюну, мое горло двигалось так тяжело , как будто в него уже вставили катетер. Переживу ли сегодня я ее внимание.