Дочери Луны

Саллиз Сюзан

Миранда с удовольствием отпивала из своей чашки.

– Горничная в Уэймуте заваривала какой-то веник. А этот просто райский.

– Мы сегодня утром прошлись по магазинам – купили хлеб, молоко и все прочее. Похоже, Чарльз не бывал на этой квартире с тех пор, как уехал из Кихола.

– Ты и о нем тоже беспокоишься?

– Но не так. Я боюсь, что он сдался.

– Ну нет, если я только правильно его поняла. Ты и Эми принадлежали ему. Он ни в коем случае не позволил бы тебе куда-то деться.

Мэг мрачно улыбнулась.

– Он не совсем такой, сестренка.

Он стольких людей потерял в своей жизни. Наверное, он решил, что такова уж его участь.

– Ах Боже мой! Давай не начинать сначала… То Питер, теперь Чарльз…

– Ну, относительно Чарльза тебе беспокоиться нечего. Ты можешь и должна спасти Питера. Ты единственная, кто может это сделать.

– Мэг, но он такой мягкий. Только подумать, что он мог держать кого-то под водой…

– Рептилию. Безумца, который едва не убил его жену. Питер был не уверен в ту первую ночь, что ты выживешь.

– Мне кажется, в Киле должны знать об этом. Я зашла в «Костгад», и все прикусили языки.

– Этим и отличаются корнуоллцы. Они судят сами, но судят справедливо. Мы ведь видели уже это как-то.

– Тот человек, что в воскресенье ловил рыбу. Они выкинули его за борт, продырявили лодку.

– Да. И когда миссис Гитлер стирала в воскресенье, ее белье куда-то исчезало. Помнишь?

– Нет. Стирка никогда меня не интересовала. И обе они невесело рассмеялись.

Миранду всегда влекло к детям, и она без устали возилась с Эми. Она рассказала Мэг о своих успехах в труппе и о том, как важно было появиться на представлении именно в Уэймуте, где она дебютировала семнадцать лет назад.

– На самом деле все, что я делаю, кажется мне уже когда-то случившимся. Даже и не со мной… Это ведь безумно, да, так думать? Господи, ну конечно же, безумно! – Как славно было слышать вновь этот молодой задорный смех. – Иногда мне кажется, что вот так поступал Теренс. Или Эми. Или Брет. Я словно повторяю историю, всякий раз заново…

– Я понимаю. Я это очень сильно почувствовала, когда моя Эми родилась на Артемии. Представляешь, в том же доме, где Ева Ковак родила Чарльза, а рядом была ее Эми…

– Ах, Мэг, сестренка моя дорогая… только подумать, что ты была там одна…

– Я не была одна. На самом деле ужасно было бы оказаться в этом безличном роддоме, где ты не видишь свою крошку, куда никого не пускают. Я не могла и с тобой увидеться – пряталась от тебя…

– Ты вышла замуж за Чарльза Ковака, чтобы мы смогли снова увидеться?

– Я не помню, почему мы поженились. Когда все преимущества были на моей стороне, я даже слышать об этом не хотела. А потом… Он пришел сообщить нам, что умерла Ева, он казался таким одиноким. Таким ужасно одиноким. И он любил Эми. Я почувствовала, что смогу ему дать хоть какое-то тепло. – Она покачала головой. – Если честно, Миранда, то, когда мы были вместе на острове, все было так чудесно. И в Кихоле тоже. А здесь… здесь совсем не так хорошо. Чарльз все время работает. Конечно. А домой возвращается к Эми. Но не ко мне. Даже не из-за уюта квартиры. Только к Эми.

Миранда пытливо оглядела комнату.

– Может

быть, ему здесь не очень нравится? А вы не могли бы переехать?

Мэг с болью произнесла:

– Я не знаю зачем… если все кончено. – Она тоже огляделась вокруг. – Да и потом, просто переезд ничего не решит. Нужно что-то делать с прошлым, но не просто выкинуть его из памяти. Оно случилось. А если бы не случилось, нас здесь не было бы. Так что и прошлое важно.

Миранда задумчиво кивнула.

– И мне так и следует относиться к Питеру, да?

– Просто будь с ним.

– Ему нужно еще и рисовать.

– Пока нет. По крайней мере, мне так кажется. Он провел две недели в доме в Килбурне, выплеснул на холст все свое сердце. Ему нужно заново научиться жить.

– Мэг, ты знаешь его гораздо лучше, чем я. Мэг с явным раздражением закрыла глаза.

– Сестренка, мы только что обсудили, как важно прошлое. Подумай об этом. О том, что случилось. Это же так очевидно, что вы с Питером должны быть вместе.

Миранда наклонила голову в знак согласия. И после долгого молчания спросила:

– А вы с Чарльзом?

Но Мэг не собиралась раскрываться.

– Ох. Ну, это совсем другая история.

Наутро они шли вместе к Паддингтону, и развевающиеся повсюду флаги напомнили Мэг, что в Киле вовсю идет подготовка к юбилейным торжествам.

– На побережье будут гореть костры – разве можно было выбрать лучше время для возвращения?

Но настроение Миранды резко изменилось к утру.

– Ведь это все я организовала, – причитала она. – И карнавал, и все…

Мэг заметила:

– Главное, что тебе больше не нужно ничего устраивать. Все будет само собой происходить вокруг тебя. – И потом добавила: – Сестрица, я тут кое-что пообещала – вернее, это он так решил… – Она, засмеявшись, продолжала: – Алекс, да и все они трое думают, что я вернусь. Ты уж как-нибудь разберись с этим.

– Я скажу им, что я – это ты, – пошутила Миранда.

– Только не это! – воскликнула Мэг и суеверно скрестила пальцы.

Миранда заверила:

– С детьми все будет нормально. Главное, это Питер. – Миранда внезапно повернулась к Мэг. – Дорогая моя, я тебе обещаю… сделаю все, что смогу. И я выращу детей, как это сделала бы ты. Но потом… когда и Себ закончит школу… Я бы хотела вернуться на сцену.

Мэг улыбнулась:

– Я знаю. И тебе не нужно давать мне никаких обещаний. Я просто надеюсь… Я очень надеюсь, что все будет в порядке.

Она проводила глазами убегающий поезд и повернула коляску с улицы Прэд на шоссе Эджвэр. Было половина десятого. Чарльз должен быть у себя в офисе. Сердце ее учащенно забилось. Она ловко лавировала сквозь запрудившую широкий тротуар толпу; легкий ветерок развевал праздничные гирлянды. Внезапно она содрогнулась, вспомнив Коронацию и восторг дядюшки Седрика. Почувствовав перемену в ее настроении, Эми скривила ротик и принялась хныкать.

– Не плачь, моя радость, – подбодрила ее Мэг, наклонившись через ручку коляски, чтобы поправить одеяльце. – Мы идем навестить папочку.