Дочери Талау
Шрифт:
– С чего ты взял, мой дорогой Хантер, что я здесь по этой причине? Даже если кирия Оруби и приняла бы помощь с моей стороны – хотя это последнее, что она согласится сделать – не думаю, что в этом есть хоть какая-то нужда. В Кондракаре она была в числе лучших…
Фрост снова поморщился. Лучших! Какой угодно боец был бы лучше других среди дряхлых развалин Совета и малолеток-волшебниц, компенсирующих недостаток силы пренебрежением к воинской чести! Кирия Оруби действительно была сильным противником. Сильным, но уж определенно не непобедимым.
– Бертран тоже в числе
– Да, да, я знаю. Если бы не вмешательство Оруби, именно он был бы твоим противником за титул абсолютного чемпиона и следующего Магистра. Теперь… вскоре – тебе придется драться с кирией.
Ни одна из воительниц за всю историю Ордена не дотягивала до финального поединка. Как бы ни были искусны валькирии в своей технике, лучшие из них все равно оказывались слабее лучших воинов-мужчин – всегда оставались вершины, которых чересчур легкое женское тело не могло достичь никакими тренировками. И Фрост очень-очень сильно сомневался, что кирия Оруби окажется настолько лучше северянок. Тонкая и хрупкая почти как аристократка… одного правильного удара хватит, чтобы проломить ей череп!
«Этот удар еще нужно нанести!» – сам себе возразил Хантер, припомнив ее почти гимнастические выкрутасы. Но поединок никогда не закончится, если один из противников будет исключительно «танцевать» и уклоняться. Вернее, закончится рано или поздно тем, что силы, которые тоже необходимо скупо экономить, иссякнут – победить таким образом нельзя. И ее силы иссякнут раньше, чем у почти неподвижного противника.
Быть может, лорд и разбирался в женщинах – хотя северянин искренне не понимал, в чем там вообще разбираться, но кто этих южан с их матриархатом поймет? – но в воинах Фрост определенно разбирался лучше. И совсем не уверен был в победе кирии над Бертраном.
Не говоря уж о финальном поединке.
– Полагаю, ты и в моей победе над этой девочкой не уверен?
Седрик кивнул.
– Однажды, милый Хантер, тебя уже подвело самомнение. А князь рассчитывает на то, что следующим Магистром станешь именно ты, мы же не хотим разочаровать его, верно? – с неприятной улыбкой хлыщ погрозил тонким пальцем, словно укоряя расшалившегося ребенка. Разочаровывать князя Фрост действительно не хотел бы. Не из страха, как все эти ничтожества, а искренне, чтя свою вассальную присягу.
– Я не совсем понимаю. Ты здесь, чтобы защитить кирию, или чтобы помешать ей?
– Надеюсь успешно это совместить, – со странным выражением глядя куда-то в пол ответил Седрик. Хантер несдержанно хмыкнул.
– Это взаимоисключающие действия, каким образом ты…
– Для тебя это не важ-ш-но! – снова уставившись прямо в глаза, и с легким присвистом выдыхая между зубами, оборвал северянина оборотень. – Делай с-свое дело, вояка! Я здесь, чтобы помочь тебе одержать ЧЕС-СТНУЮ победу во имя великого князя – и это все, что должно тебя интересовать. Кирия Оруби проиграет тебе, это я могу гарантировать. Просто учти…
Резким, словно порыв ветра, движением, тщедушный аристократ оказался близко-близко, почти нос к носу с северянином, при этом не отрывая прозрачно-невыразительного взгляда рептилии,
– Просто учти, – очень тихо повторил лорд. – не стоит пользоваться правом этой победы. Если я сочту, что ты причинишь ей больше вреда, чем это необходимо для того, чтобы выиграть, или заявишь о праве на ее жизнь – Ордену снова придется выбирать нового Магистра! Понимаешь?
– Разве мы хотим разочаровать князя? – вернул недавно заданный вопрос Хантер.
– Тебя это уже не будет волновать, – ласково уведомил Седрик проводя кончиком пальца по жесткой коже скулы Фроста. Прикосновение осталось бы совершенно неощутимым, не превратись на несколько мгновений верхняя фаланга пальца в хитиново-зеленый коготь, оставивший даже на плотной коже северного жителя глубокий порез. – мы поняли друг друга, мой дорогой друг?
– Бой за титул Магистра должен быть честным, – тоже зачем-то понизив голос, повторил Фрост. Нарушать правила он не собирался ни ради князя, ни из-за нелепых угроз какого-то бабского угодника!
– Он и будет честным, милый Хантер, совершенно честным. У кирии Оруби свои мотивы не биться в полную силу, у тебя – свои. Удачи, друг мой.
Тем же стремительным движением, всегда столь неожиданном при привычной ленивой плавности любых жестов змеелюда, Седрик снова оказался на расстоянии нескольких шагов.
– Бэрту ты тоже угрожал? Поэтому и уверен так в победе кирии? – хмуро поинтересовался Фрост.
– Ну что ты! Она же никогда бы мне этого не простила.
========== Хай Лин ==========
– Уж если идти – то всем вместе, – как можно тише пробормотала под нос младшая из Стражниц. Наверное, возникла какая-то патетическая потребность высказать это вслух, прекрасно при этом понимая, что именно ей непременно ответят.
– Никто из нас не обязан подчиняться каким-то стадным инстинктам! – тут же подтвердив худшие опасения, отрезала Корнелия. У решительной блондинки почти все утверждения звучали так, словно заранее отсекая все возможные и невозможные возражения… Хай сдержала усталый вздох.
Она родилась и выросла в Америке, как и родители, и никогда не придавала особого значения происхождению и всем этим мифическим «чисто национальным признакам»… и все равно время от времени ярый индивидуализм тех сверстниц, чьи предки когда-то прибыли в штаты не из Азии, а из Европы – ощутимо коробил. А Корнелия просто-таки воплощала в себе этот индивидуализм во всей его красе, заставляя, пожалуй, не одну только Хаю удивляться железобетонной уверенности, что чрезмерное сближение с кем бы то ни было каким-то образом ущемляет собственную индивидуальность… или самовыражение. Ничего подобного Хай Лин в жизни не замечала, напротив, ей всегда казалось, что самовыражаться можно только среди «собратьев по разному», но спорить с Корнелией не хотелось. Не хотелось обижаться на кого-то из подруг, а девушка прекрасно понимала, что не обидеться на эту резкость суждений вряд ли сумеет.