Догая Дорога Гибели
Шрифт:
— Вице-король… — попытался обратить я внимание монарха на себя. Но тот не реагировал, застыв на своём месте истуканом. Дройды у колонн не шевелились, но я буквально чувствовал их внимание.
— Ваше Величество, Фенсис… — сделал я ещё одну попытку. Голова не болела, хотя в теле ощущалась какая-то странная слабость, злость и раздражение исчезли. Мир стал привычного цвета, и не шатался. Впервые за долгое время, я почувствовал себя, хоть относительно, нормально.
Рот Септиса искривился, на уколках выступила слюна. Тоненькой струйкой потекла к подбородку, прозрачная жидкость закапала королю на грудь,
Он был, без сомнения жив, вот только ощущался странно, глухая тишина, даже дроиды звучали по-другому. Коротко завыла предупредительная сирена, и в помещение ворвались неймодианские гвардейцы, в руках их были носилки. Не обращая на меня внимания, они подскочили к своему королю. Коротко пискнул небольшой диагностический дройд, выдав зелёный сигнал. Король был жив и полностью здоров.
Мой мир вновь пошатнулся, немыслимо захотелось спать. Я развернулся на каблуках, и, не говоря ни слова, пошёл на выход. Надеюсь, никто не попытался меня остановить.
Глава 15. Выносите пирожные
Снова сижу в своем кабинете за столом, тихая музыка мурлычет на грани слышимости, астродроид вмонтировал аудиосистему буквально в стену. Почти медитативная мелодия, ненавязчивый лёгкий мотив, стилизованный на звуки природы.
На столе двумя неравными кучками лежат инфочипы, документы, которые нельзя доверить сети. Прочитать, вникнуть, постараться понять, отложить в малую кучку. Вставить следующий, повторить алгоритм. Большинство документов о положении дел в Империи, и взаимоотношениях с Пространством хаттов. Хотя иногда встречаются совершенно рутинные вопросы, в основном связанные с финансами.
Доны, так звучит для меня официальный титул, которым именуют себя предводители слизняков, запустившие свои склизкие ручки во все тёмные делишки в галактике. Теневая империя, без преувеличения поражала. Примерно тридцать процентов всех финансовых потоков в галактике, так или иначе, были связаны с пространством Хаттов.
В первую очередь это было связано с отлаженной банковской системой пространства. Банкам слизняком было не важно, каким путём были получены деньги. Главное, что бы эти деньги принесли именно к ним. Страшно подумать какие финансовые потоки проходят через пространство хаттов.
Но даже не это было основным источником дохода пространства. Самая главное достояние хаттов это хаттский дайнарий. Самая надёжная валюта в галактике. Небольшие квадратики из редкоземельных металлов чеканки банка пространства. Пять тысяч лет, стабильного курса, дайнарии принимали везде, от регионов чиссов до тёмных пространств. Неважно, где ты окажешься, если у тебя в кармане завалялись эти квадратики, ты будешь желанным гостем, или добычей.
Музыка текла, свет приглушен, по корабельному времени ночь. Очередная спокойная бессонная ночь. После провала переговоров на Неймодии прошли сутки. Реакции от Торговой федерации так и не последовало. Император тоже взял паузу, хотя получил мой отчёт, сразу после того, как я поднялся на корабль. Вселенная словно застыла. О вице-короле не было никаких новостей в медийном
Неизвестность нет ничего хуже.
Меня можно поздравить, теперь я убийца. Да можно оправдывать себя, это случилось случайно, под гнётом обстоятельств. Но какой в этом смысл, это глупо, ничего не изменится. Всего семь месяцев, я продержался, не замарав руки в крови.
Асока, прибыла на шаттле, раньше, чем я добрался до космопорта. Чёрной тенью, я поднялся в шаттл, и обмер. Пелена спала с глаз, и меня скрутило, очень жёстко. Откат, возможно, если бы Асока не почувствовал мой срыв находясь на орбите, живым, до корабля я бы не добрался.
Силовая техника внушения, очень простая техника, как потом объяснила мне Асока. Когда я лежал на полу шатла, что крутился на орбите планеты, а она сидела рядом, и гладила меня по голове. Глаза её были грустными, голос печален. Она врачевала меня, не знаю каким образом, но мне становилось легче.
Внушение силы, чисто светлая техника, твоя воля против воли жертвы и посредник в виде силы. Конечно, существовали более тонкие разновидности, позволяющие обмануть чувства, укротить разум, и даже обмануть саму смерть. Тайна и самая большая опасность этой техники была в том, что внушение работает в обе стороны.
Едва слышно в дверь кабинета поскреблись, затем робко постучали. Прикрыть глаза, постараться прислушаться к своим ощущениям, кто там за дверью? Асока? Нужно не упускать возможности попрактиковаться, вот только это вполне логичное заключение. Кто ещё может побеспокоить меня в четвёртом часу ночи. Хорошо, шлем пока полежит на своей подставке на столе. Красная лампочка на интеркоме загорелась.
— Мастер вы не спите, к вам можно? — Едва слышным голосом умирающего лебедя спросила Асока. Видимо тогрута, каким-то образом, обнаружила моё внимание. Ничего удивительного, по её словам, все мои действия с Силой, необычайно сильны и грубы. Сила, капризная ты сука. Немного мысленных усилий, и дверь открылась.
Завернутая, кажется в одну белую простыню, Асока замерла на пороге, будто бы пойманная на горячим. Глаза девушки расширенно испуганные, вид сконфуженный, а выражение лица виноватое. Большое взлохмаченное чудо, в белой как снег простыне, что заменяет на корабле одеяла.
— Вновь кошмары? Джеонозис… — подпустив в голос побольше озабоченности, спрашиваю я. Война, она оставляет шрамы, даже на сердце джедая, что бронировано Силой. Асока часто спит беспокойно, тревожно, вздрагивает и шумит, а иногда как сейчас, приходит ко мне в каюту, бледная, словно лунная мышь.
— Да, учитель… — Её голос, как и сама Асока дрожит, хочется встать и обнять её, успокоить. Но делать этого не стоит, нужно держать некоторую дистанцию.
«Я убит подо Ржевом,
В безыменном болоте,
В пятой роте, на левом,
При жестоком налете.
Я не слышал разрыва,
Я не видел той вспышки, —
Точно в пропасть с обрыва — —
И ни дна ни покрышки.»