Догма кровоточащих душ
Шрифт:
– Мне показалось, что меня кто-то схватил, - сказала Сэцуке.
– Схватил за ноги и потащил. Какой-то зверь!
– Я тоже попал в ловушку, - сказал Тэнри.
– Спасибо Рюсину, что он...
– Что?
Тэнри вздохнул.
– Тут была... тут была... Агатами... Точнее то, чем она теперь стала.
– Агатами?!
– Сэцуке сделала новую попытку сесть. Тэнри поддержал ее. Ноги словно онемели.
– Так лучше?
– Тэнри подвинул ей под спину рюкзак.
– Облокотись на него.
– Спасибо.
– Она хотела убить нас... точнее, она считала,
– Что же ей помешало?
– спросила Сэцуке.
– Рюсин. Рюсин ей помешал.
Сэцуке заплакала. Неожиданно даже для нее самой. Как будто та вода, которую она выпила, вдруг собралась горьким комком в горле, стремясь выбраться наружу в виде слез и всхлипываний. Это был не пережитой страх, не обида, не тоска, а, как не удивительно, - возвращение к жизни, страшной, ужасной, тоскливой, но все же жизни.
Тэнри смотрел на плачущую девочку, и ему самому захотелось пустить слезу. Мокрая погода заразительна.
– Ты сможешь идти?
– спросил он Сэцуке.
– А мы не будем ждать Рюсина?
– сквозь слезы спросила Сэцуке.
– Нет, Рюсина мы ждать не будем, - медленно сказал Тэнри.
Сэцуке вытерла рукавом слезы.
– Помоги мне встать, - протянула ладонь Тэнри.
Тэнри оттолкнул ее ладошку, подхватил Сэцуке под руки и осторожно поставил на ноги.
– Как?
– спросил он, постепенно ослабляя поддержку.
– Если очень больно, то сразу скажи.
– Нормально, - как можно бодрее попыталась ответить Сэцуке. Казалось, что в ноги вбили множество мелких гвоздиков.
– А точнее?
– Тэнри еще больше ослабил поддержку.
– Ой! Терпимо... ничего страшного Тэнри...
Тэнри усадил Сэцуке и опустился рядом.
– Что будем делать?
– спросила девочка.
– Ждать.
– Ждать? Чего?
– Чуда, - улыбнулся Тэнри. Он взял Сэцуке за руку.
– Ты, главное, не переживай. Я тебя отсюда обязательно вытащу. И с отцом ты встретишься...
– мальчик вздохнул.
Сэцуке положила голову ему на плечо:
– Я, наверное, дура, что втянула вас во все это...
– Ты - молодец, - возразил Тэнри, боясь пошевелиться, чтобы не спугнуть такого милого и волнующего касания. Стоит немного повернуться, и его губы дотронутся до волос Сэцуке. Удивительно, но от них пахло ромашкой!
– Я - эгоистичная дура, - всхлипнула девочка.
– Дура! Дура! Зачем мне все это надо! Наверное, можно было сделать как-то совсем иначе... попросить Никки-химэ...
– Наоборот, ты - самая замечательная!
– Тэнри от волнения завозился.
– Как же, замечательная...
– Замечательная. Несмотря ни на что, ты стараешься быть... человеком...
Сэцуке вздохнула.
– Человеком... человек больше никому не нужен. Наше время закончилось...
– Это должны решать не только Никки-химэ и Итиро, - неожиданно зло сказал Тэнри.
– Мы ведь не куклы в их руках.
– Тише, - прошептала Сэцуке.
– Ты слышишь?
Тэнри прислушался.
Безмолвие. Глубокое, напряженное, сосредоточенное безмолвие. Как будто все звуки внезапно умерли, исчезли, оставив в воздухе лишь невидимые отпечатки
Мальчик открыл рот сказать Сэцуке, что он ничего не слышит, но прозрачная рука тишины прижалась к губам, не давая вымолвить ни слова.
И лишь потом Тэнри понял - за плотной пеленой безмолвия что-то есть, что-то сосредоточилось совсем рядом, вокруг них, достаточно протянуть руку, и тогда кончики пальцев ощутят биение загадочной жизни.
– Город, - тихо сказала Сэцуке, и ее голос разбился в отражении многочисленных эхо.
– Он проснулся... он ожил...
Город... проснулся... ожил... Таинственная многоголосица подхватила неосторожный дар человеческой речи и понесла его вдоль железных коридоров, которые были никакими не коридорами, а венами и артериями, сухожилиями и мышцами пробуждающегося механического ангела, что беспокойно ворочался в своей стальной скорлупе, погруженный в грезы последних снов. Мириады глаз-видеокамер, мириады нервных окончаний датчиков движения и лазерных сканеров прощупывали внутреннее пространство Хэйсэя, выискивая последних паразитов, которые еще могли там таиться.
– Надо идти, - прервал молчание Тэнри. Невидимая ладонь отодвинулась от губ, но он все еще ощущал ее близость.
– Здесь оставаться нельзя.
На этот раз боль в ногах оказалась не такой острой. Сэцуке самостоятельно сделала несколько шагов и заявила, что с ней все в порядке. Почти в порядке.
– Я возьму один рюкзак, - сказал Тэнри.
– Остальные придется бросить здесь.
– Я тоже могу взять, - сказала Сэцуке и потянула рюкзак за лямку. Поморщилась, отпустила.
Тэнри ничего не ответил и принялся упаковывать только самые необходимые вещи. Вода, армейский сухой паек, моток веревки, нож, пистолеты и коробка патронов. Все.
– Надо оставить записку Рюсину, - Сэцуке покопалась в карманах и достала сложенную вчетверо бумажку. Рисунок.
– И что мы напишем?
– скептически спросил Тэнри.
– Я сам пока не знаю, куда мы пойдем. Придется поплутать по здешним лабиринтам.
– Я теперь знаю, куда мы пойдем, - сказала уверенно Сэцуке.
– На Фабрику. Мы пойдем на Фабрику.
– Зачем?
– опешил Тэнри.
– Нам надо выбираться на поверхность, а Фабрика внизу! И что мы там будем делать?!
– Нам нужно на Фабрику, - упрямо сказала Сэцуке.
– Все изменилось, разве ты не чувствуешь?
– Но ты же хотела найти...
– Это сейчас не главное, - неожиданно жестко сказала Сэцуке, и Тэнри поразился произошедшей в ней перемене. Исчезла растерянная, испуганная, неуверенная в себе девочка, и на ее месте появилась сильная, волевая незнакомка. Какой-то художник добавил несколько черточек на ее лице, и оно стало совсем другим.
– Объясни!
– потребовал мальчик.
– Объясни мне, непонятливому, что же сейчас главное?! Когда ты сказала, что хочешь наверх, к отцу, то это было понятно. Мне, во всяком случае. Теперь ты говоришь, что мы должны топать на Фабрику!
– Тэнри не на шутку разозлился.
– Потом ты решишь, что нам вообще пора навестить Итиро в его Ацилуте!