Догоняя прошлое
Шрифт:
Июнь 2005 г. Питтсбург.
Сегодня звонил Джастин. После его отъезда мы не часто созваниваемся. Так легче, мы потихоньку привыкаем жить друг без друга. Это полный отстой, но… Он учится самостоятельности.
Блядь, мне так не хватает его голоса. Нет, мне не хватает его самого. Я хочу его, просто до охуения хочу. Хочу целовать его губы, смотреть в его глаза, хочу трахать его до потери сознания. Хочу засыпать и просыпаться рядом с ним в нашем Брайтине. Хочу есть завтрак и ужин, приготовленный им…
Кажется, я повторяюсь…
Ладно, я отвлекся…
У нас праздник. Наконец-то, одна галерея, пусть маленькая и не очень известная, взяла две его картины. Две! Это первый шаг. Я поздравил Солнышко и собираюсь поехать к нему на выходные - отметить это событие как положено. Я увижу Джастина.
2018 г. Версаль.
Джастин
Я прервался, снова наполнив свой бокал виски. Читая эти строки, я просто кожей ощущал тоску Брайана, его боль и одиночество. Но тогда мне и в голову не могло прийти, что Брайан Кинни может так страдать. Хотя, уж я-то лучше всех знал, насколько хорошо он научился скрывать свои истинные чувства и эмоции.
Я вздохнул. Да, я помнил свою первую удачу.
Это было тяжелое время. Приехав в Нью-Йорк, я нашел квартиру, которую делил с одним странным субъектом. Но мы не мешали друг другу, и это меня вполне устраивало. Я как сумасшедший каждый день бегал по галереям, пытаясь заинтересовать своими работами. Но, оказалось, все не так просто. Меня выслушивали, просматривали работы, восхищались, но вежливо отказывали, ссылаясь на разные причины. Но я понял одно: главное для любой галереи – это доход. И естественно, каждая, пусть и самая небольшая, предпочитала работать с именитыми художниками. Интерес, прежде всего, был связан с тем, насколько хорошо будут продаваться твои картины. И как бы интересен я не был, как бы мои картины не отличались от других – в тот момент я был никому не известный молодой художник. Даже статья в журнале, которую я показывал, не помогала. Меня охватило отчаяние, но я, стиснув зубы, продолжал упрямо идти вперед. Я устроился работать в кафе недалеко от дома - нужно же было на что-то жить –
А еще я рисовал. Рисовал, как одержимый. Рисовал нас с Брайаном, одного Брайана, свою злость и отчаяние, свое упрямство, свою любовь и страсть. Это была дикая мешанина цветов, убойная смесь, выплескивающаяся из-под моей кисти. Это спасало меня, давало силы не пасть духом, не плюнуть на все и вернуться в Питтсбург под крылышко любовника. Я хотел быть достойным его. Хотя, сейчас, по прошествии стольких лет, я понял, что он всегда считал меня равным, и всегда давал право выбора. Конечно, я многого тогда не замечал. Я был слишком молод и думал только о себе.
И мне, наконец, повезло. Хозяин одной небольшой галереи согласился взять два моих полотна. У него как раз пустовал уголок. Только я тогда еще не знал, что заинтересовали его не так мои работы, как моя задница. Но после множества отчаянных безрезультатных попыток, я был готов на все, только бы зацепиться.
Брайан приехал меня поздравить. Мы увиделись впервые за три с лишним месяца.
Июнь 2005 г. Нью-Йорк
– Дааа! – протянул Брайан, оглядывая мою комнату, но воздерживаясь от комментариев.
Я и так знал все, что он мог сказать.
– Конечно, это не номер в «Плаза», но жить можно, - пожал я плечами.
– Тут? Жить? – Брайан был неподдельно удивлен. – Солнышко, да тут и стоять-то не…
– Брайан, больше ни слова, - перебил я его. – Меня вполне устраивает, потому что это мне по карману и от работы не далеко.
Он поднял руки, показывая, что сдается.
– А трахаться мы будем вот на этом? – он ткнул пальцем на мою кушетку. – Может, все же лучше в «Плаза»?
– Нет, - безапелляционно отрезал я. – Привыкай.
Он вздохнул и согласно кивнул головой.
А потом мы трахались на этой самой кушетке, как сумасшедшие. До сих пор удивляюсь, как она выдержала. Мы не вылезали из постели все выходные. Я вылизывал Брайана, а он меня, как будто мы старались запомнить опьяняющий вкус кожи друг друга до следующей встречи. Мне казалось это важно. Так будет легче ждать.
Мы трахались, а потом занимались любовью, а потом снова трахались. И я чувствовал эту разницу. И мне нравилась череда нежности и дикой страсти, тягучей ласки и жестких, клеймящих поцелуев. Меня завораживал такой Брайан. Я взлетал и падал, плавился и застывал, умирал и воскресал в его руках.
Мы были вместе, мы любили друг друга и были счастливы, не смотря ни на что.
2018 г. Версаль