Дохлокрай

Манасыпов Дмитрий Юрьевич

Он не возражал против торгового центра. Начать утро с умывания и завтрака казалось вполне нормальным. А уж думая о кофе из 'Мака' даже хотелось улыбнуться. Чтобы и из чего бы там не лепили жранину, кофе хорош. А как еще может быть в случае с 'Паулигом'?

Одинаковый и ровный, по линейке, огромный недорогой район напротив вовсю оживал. Воскресенье, время покупок необходимого и не особо, нужного и втюханного. День походов в торговые галереи, поднятия настроения шоппингом и простым прожиганием. Не жизни, заработанных не так и просто денег. А как можно поднять настроение

в 'Меге'? Да легко:

– Поехали в Икею, новую шторку выбирать.

– И фужерчики?!

– И фужерчики.

– И..?!!

– Да!

Бусы для индейцев давно стали классикой. Подписать кредитную кабалу из-за телевизора полтора метра по диагонали? Да легко.

Он прошел с подземной парковки до эскалатора, поднялся и покрутил головой. Интерактивная стойка радостно мигала светодиодами. Нужный сектор оказался недалеко.

Утро хорошая пора. Жаждущих фаст-фуда пока еще немного. Как и забитых туалетов. Делать замечание хмурому небритому человеку, чистившему зубы в одном, никто не стал. Включая охранника, многозначительно пошевелившего бровями в зеркале.

Радостно-идиотски улыбающийся сотрудник выпалил все дежурное. Не забыв предложить сраный вишневый пирожок. Иногда ему даже хотелось проверить: где у них подключение к серверу, контролирующему программу, записанную на жесткий диск подкорки. Но каждый сам выбирает где, как и чем зарабатывать. Любая честная работа лучше воровства. Хотя многие с ним точно бы не согласились.

Два стакана каппучино удивили какую-то мамашку за соседним столиком. Ее собственное чадо, лет так одиннадцати и с весом пятнадцатилетнего, радостно уплетающее второй чизбургер из трех ее точно не удивляло. Он пожелал ей доброго утра и довольно кивнул, увидев блеснувшие страхом глаза. А то, маньяки-педофилы и арабские террористы обычно так и поступают. Пьют по два стакана кофе и желают чего-то доброго.

Хорошо... очень хорошо. Первый стакан выпил залпом, наплевав на всякие там вкусовые ощущения. Просто взял и хлопнул, сняв крышку. Почти как водку. Посидел, переваривая первое приятное ощущение за день. Думать о серьезном не хотелось. В отличие от желания тупо пожрать. Именно пожрать, а не поесть.

Гамбургеры = зло. Это знает всякий. Разве вот мамашка за соседним столиком думает иначе. Может у ее отпрыска специально прописанная диета из бургеров и шаурмы, кто ж знает? Но, порой, очень, крайне, раз в пятилетку или в две недели, без них никак не выходило. Переезжая из города в город, кочуя по стране, следуешь негласным правилам. Есть там, где стоят дальнобои. А завтракать и пить кофе в чертовом Мак-даке.

Знакомый до милиграммов вкус свиной котлеты, омлета и булки типа из грубой муки. Это даже плохо. То ли дело пельмени из 'Олдбоя'. Вроде бы одинаковые, ан шиш. А вот с этой булкой и прочим так не выйдет. Филигранно настроенная система маркетинга и продукты, отправляемые в замороженном виде свое дело делали четко. Везде, на развалинах Парфенона, на Дворцовой или у края Калахари долбаный утренний бургер останется сам собой. А он никак не мог запомнить их названия. Чего-то там со свиной котлетой.

И чуть не

поперхнулся. Запах Другого оказался неожиданным. Вернее, Другой.

Мавка. Натурально, мавка. Третья, встреченная за всю его длиннющую жизнь в этой стране. Высокая, стройная, в пальто по точеной фигурке, с роскошным черным взрывом волос, огромными глазищами и живыми губами. Что больше привлекало, сказать сложно. Половина мужиков на фуд-корте, разинув рты, пялились на ее идеальную задницу, совершенно забыв... или забив на жен. Вторая половина таращилась как раз на лицо. Это да, красота у Другой чудовищно страшная. Звучит глупо, но так и есть. Красота дикая, яркая, влекущая.

Сколько мужиков, парней и мальчишек поддались на нее? Много. Он не любил мавок. Не из-за безумной красоты, нет. Просто знал и видел куда больше обычных людей, смотрящих невозможный тут, посреди запахов фаст-фуда, фильм с голливудской звездой. Невозможно любить чертовы карие глаза, если видел, как они становятся дикими и страшными, меняя форму, становясь больше и заостряясь по краям. Нельзя любоваться полными длинными губами, хотя бы раз увидев превращение в резиново-жабью пасть, скрещенную с капканом на волка. Не получится наслаждаться длинными тонкими пальцами со свежим маникюром, зная, как легко ногти становятся острыми крючками, беспощадно и с наслаждением выпускающими кишки и потрошащих жертву заживо.

Но поднос пришлось подвинуть. Манеры - визитная карточка мужчины. Если, конечно, он настоящий мужчина. Мавка села напротив, мило улыбнувшись малолетнему любителю вредных харчей и потрепала его за щеку. Совершенно мило, еще милее проворковав что-то встрепенувшейся мамашке. Та улыбнулась, закивала, вернулась к крайне важному занятию: снова занырнула в какую-то соцсеть.

А мавка показала себя пацану. Лицо мгновенно потекло, обострилось на скулах, на нижней челюсти, вокруг носа. Натянулась бледная прозрачная кожа, испрещенная черной паутиной сосудов. Губы почернели, растягиваясь и выпуская длинные тонкие и очень острые зубы. Акулья улыбка, что и говорить.

Проследив взглядом за мамашкой, дуром орущей и никак не догоняющей паренька, мавка усмехнулась.

– Зачем?
– поинтересовался он.

– Не люблю ненужных соседей.

Он кивнул.

Мавка придвинула к себе свой поднос. Вооружилась вилкой и ножом, начиная представление. Как можно есть булку 'синнабон' так, чтобы все обладатели яиц вокруг видели фильм для взрослых? Ну, как... возьмите уроки у мавки. Он подумал, прикидывая, и остановился на мысли о немалых заработках, захоти та открыть модную школу секса.

Тонкий длинный язык слизывал каждую капельку сливочно-белого густого соуса перед тем, как снять кусочек плотного теста, еле коснувшись его зубами, ставшими красивыми и фарфоровыми. А уж как она двигала губами, медленно-медленно пережевывая каждую порцию. Как блестели ее глаза, наслаждаясь каждым мгновением пряного вкуса, касавшегося ее нёба. И это неуловимо-растянутое во времени движение, когда, чуть приоткрыв пухлые темные губы, кончик языка подхватывал последнюю сладко-густую каплю в самом краешке рта.