Доктор Крюк 2
Шрифт:
Я выпрямился, оглядев троицу. Они смотрели на меня — кто с интересом, кто с прищуром, но все ждали. Я взял кружку из рук Стива, сделал глоток — ром обжег горло, — и заговорил, громко, чтобы перекрыть гомон:
— Стив, конечно любит приврать, — послышался смех, но не в этот раз, — теперь уже Стив хмыкнул. Я — Доктор Крюк, капитан «Принцессы Карибов». Мне нужны люди — не пьянь, а те, кто саблю держит и ветер чует. С нами — добыча. Без нас — пустые карманы. Кто готов?
Седой, Джек Гром, встал первым, стукнув кружкой о стол так, что ром плеснул на доски.
— Я в деле, Крюк, — прогудел он, голос низкий, как раскат грома. — Пушки мне
Пит Шустрый подскочил следом.
— И я! — выпалил он. — Канаты, паруса — что угодно, капитан!
Гарри Киль помолчал, глядя на меня исподлобья, потом кивнул, коротко, как будто это все решало.
— Рулевой нужен? — спросил он тихо. — Я держу курс. Берусь.
Я кивнул. Трое — уже начало. Хороший у меня глаз, наметанный. Остальные в толпе зашептались, но я махнул рукой Стиву.
— Хватит на сегодня, — сказал я. — Этих троих бери, остальных проверь потом. Завтра жду на корабле, с ними поговорим.
Стив хлопнул в ладоши, разливая остатки рома, а я вышел из таверны, оставив гомон позади. Ночь опустилась на Сент-Китс, фонари горели вдоль набережной, а я шел к «Принцессе», думая о новом экипаже. Стив справился. Команда росла.
В каюте, под койкой, лежал мешок с драгоценностями — рубины, сапфиры, изумруды, которые я оставил себе из добычи с Монито. Золото ушло команде, как и обещал, но камни были моим козырем. Я не собирался таскать их с собой по морям, рискуя, что какой-нибудь шустрый пират вроде Сквиббса стащит их из-под носа. Сент-Китс был портом, где все можно продать или спрятать, и я решил, что часть камней пора пустить в дело. Банк — вот что мне нужно. Место, где они найдут покупателей, а я получу дублоны без лишней возни.
Утром, когда солнце только вылезло из-за горизонта, я вытащил мешок из-под койки и отсчитал треть добычи. Я завязал драгоценности в отдельный узелок, остальное спрятал обратно, и зашагал в город. Сент-Китс уже просыпался — торговцы раскладывали рыбу на прилавках, чайки орали над головой, а первые пьяницы выползали из кабаков, щурясь на свет. Банк нашелся на главной улице — двухэтажное здание с белеными стенами и вывеской «Торговый Дом Блейка». Я толкнул тяжелую дверь и шагнул внутрь.
Внутри было прохладно, пахло бумагой и воском. За конторкой сидел лощеный тип — лет сорока, в сюртуке, с золотыми часами на цепочке и тонкими усиками, которые шевелились, когда он говорил. Он поднял глаза от каких-то бумаг, окинул меня взглядом — от банданы до потертых ботинок — и слегка прищурился, будто решал, стоит ли со мной связываться.
— Чем могу помочь, сэр? — спросил он, голос гладкий, как масло, но с легкой ноткой высокомерия.
— У меня товар, — ответил я, ставя узелок на стол и развязывая его. Камни высыпались на зеленое сукно — яркие, блестящие, будто звезды, упавшие в эту пыльную контору. — Нужны покупатели. По высокой цене. Что предложите?
Он замолчал, глядя на камни. В его глазах загорелся жадный огонек. Он взял лупу, поднес к рубину, потом к сапфиру, бормоча что-то про чистоту и огранку. Наконец отложил лупу и выпрямился, сложив руки на груди.
— Хороший товар, сэр, — сказал он, растягивая слова. — Редкий для Сент-Китса. Мы найдем покупателей — купцы из Англии, испанские дельцы, даже французы, если повезет. Забираем десять процентов от сделки, остальное ваше. Деньги через месяц, или раньше, если спрос будет. Согласны?
Я прикинул. Десять процентов —
— Согласен, — буркнул я. — Но камни под охраной. И расписка мне нужна.
Он улыбнулся, показав ровные зубы, и вытащил лист бумаги, быстро черкая пером. Через минуту я получил документ — аккуратный, с печатью, где значилось, что треть моих драгоценностей принята на хранение и продажу. Я сунул его за пазуху, оставил камни и вышел, чувствуя себя легче. Часть груза с плеч долой — теперь пусть Блейк ищет, кому впарить эти побрякушки.
По пути обратно я решил пройтись через рынок — глянуть, что творится в городе. Торговцы орали, перекрикивая друг друга, а запах жареной рыбы мешался с вонью пота и рома. И тут я заметил Маргарет и Филиппа. Они шли под руку, она в легком платье с зонтиком, он в сюртуке, с аристократической мордой, что кривилась от жары. Выглядели мило, как парочка на прогулке, и я невольно замедлил шаг. Подняв руку, я вежливо кивнул, чуть приподняв бандану.
Соответствующее уведомление Вежи о наличии рядом носителя я смахнул.
— Добрый день, — вежливо поздоровался я.
Маргарет подняла глаза. Ее темные брови сдвинулись и она коротко кивнула, поджав губы. Филипп глянул на меня сверху вниз, будто я был портовым псом, и буркнул что-то невнятное, отвернувшись. Холоднее льда в трюме. Я хмыкнул про себя — все еще злятся за камни, что я оставил себе. Ну и пусть. У них свое золото, у меня свои планы. Я прошел мимо, не оглядываясь.
Час спустя я снова их заметил — они стояли у прилавка с тканями, Маргарет щупала шелк, а Филипп что-то ей говорил, тыкая пальцем в полотно. И был вознагражден коротким взглядом Марго и презрительным фырканием от Филиппа. Я пожал плечами и пошел дальше.
Я вернулся к «Принцессе», когда солнце уже клонилось к закату. Томас сидел на пирсе, вытирая пот с лица, а Стив докладывал, что корпус почти готов — легкий, как перышко, но крепкий, как сталь. Я кивнул. Внутри растет предвкушение. Банк взял камни, корабль сиял, команда отдыхала. Завтра я соберу их всех и дам Стиву шанс довести набор экипажа до конца.
Вот только на следующий день все пошло не по плану.
Глава 3
Солнце давно село и Сент-Китс затих, слышались лишь редкие крики чаек, которые кружили над пирсом. Я лежал в своей каюте на «Принцессе Карибов», вытянувшись на узкой койке. Корабль покачивался у старого причала Томаса Редвуда, скрипя канатами, будто жаловался на усталость после всех этих дней беготни и ремонта. День выдался тяжелый: дележ золота, возня с командой, разговоры со Стивом о новом экипаже — все это вымотало меня до костей. Но тело мое уже не то, что было раньше — спасибо Веже, мышцы гудели от силы, а усталость отступала быстрее, чем я привык за свои семьдесят лет. Седина пропала даже на бороде, кожа разгладилась. Под банданой пряталась не старческая плешь, а густые волосы, какие были у меня в молодости. Я ухмыльнулся в темноте, глядя в потолок каюты. Кто бы мог подумать, что старик-врач, выброшенный штормом за борт, станет капитаном пиратского брига? Судьба, мать ее, шутница.