Доктор Проктор и великое ограбление
Шрифт:
– Это прицельная перчатка? – спросил Булле и прищурился одним глазом. – И почему у него такая странная поза?
– Чучело ты, – сказала Лисе. – Серебряная перчатка его опознавательный знак, а поза изображает «лунную походку».
– Ах вот оно что, – сказал Булле и повернулся к людям, сплошным потоком проходившим мимо. – Но если эта встреча должна быть секретной, почему нужно назначать ее там, где людей как на эскалаторе в Токио?
– Потому что так ты сможешь спрятаться в толпе, как рыбка в стае рыб. Никто не заметит, с кем ты разговариваешь, а шум такой, что ни один посторонний тебя не услышит.
– Я ведь не с тобой болтаю, Майкл, – сказал Булле.
– Что-что? –
– Я говорю, что не с ним болтаю, – ответил Булле и большим пальцем показал себе за спину.
Лисе обернулась и тут же подумала, что странность не в том, что фигура очень похожа на Майкла Джексона, а в том, что она уж очень живая. Такая живая, что продолжила разговор:
– Слушайте внимательно, а то у меня скоро ноги затекут. Вы найдете братьев Хруст в баре в Истборнуиксайде под названием «Лев, Хомяк И Очень Кособокий Двухколесный Экипаж, Запряженный Быками Господина Умбленута, Имеющего Обыкновение Продавать Ржаной Хлеб На Старой Мельнице».
– Извините, – сказала Лисе. – Я не успела сосредоточиться. Вам не трудно повторить название еще раз?
– Вы возьмете такси и скажете, что вам надо в бар «Лев» на Бак-стрит, – прошептал Майкл Джексон. – Уходите, пока я не брякнулся на пол.
– Идем, – сказал доктор Проктор и пошел.
– Пока, Майкл, – сказал Булле. – А можно получить… автограф?
– Идем, – сказала Лисе и потянула Булле за собой, чтобы догнать профессора. – Он умер!
– Как умер? Он же разговаривает!
– Майкл Джексон умер! А этот совсем не… Идем!
– Но я хочу получить что-нибудь на память о каком-нибудь знаменитом человеке! Please! [19]
– Ну идем же, Булле! – процедила сквозь зубы Лисе.
Немного расстроенный, Булле последовал за ними. Но около выхода он вдруг остановился, весь просветлев, и показал куда-то:
– Такую! Хочу такую!
За прилавком, где продавали сувениры музея восковых фигур, висели маски знаменитых людей.
– Идем скорее, – сказал Проктор.
19
Пожалуйста! ( англ.)
Булле бросился к прилавку.
– Извини, о прекрасная дева, – обратился он к продавщице, которая, стоя спиной к ним, полировала ногти.
Она быстро повернулась и удивленно посмотрела вверх.
– Немножко ниже, о прекрасная Эйфелева башня, – сказал Булле и помахал рукой.
Тут она его увидела и одарила сияющей улыбкой.
– Мне маску Наполеона, пожалуйста!
– Очень сожалею, мой маленький друг, но все Наполеоны распроданы.
– Гм. – Булле почесал подбородок. – А есть у вас другие великие люди невысокого роста, господствовавшие над миром? Юлий Цезарь? Чингисхан? Адольф Гитлер? Александр Великий? Или хотя бы Малый?
– Понятно, – сказала продавщица. – Все они распроданы, но у нас есть Максимус Рублёв.
– Он господствует над миром?
– Во всяком случае, он только что купил здание английского парламента и половину остальной части Англии. И еще он владелец команды «Челчестер Сити», поэтому мы приготовили его маску к финальной игре на Кубок.
Она показала на полку с голубой формой «Сити» и точными копиями кубка на случай, если кто-то захочет его купить, чтобы рассказывать своим домашним, что он входит в число обладателей кубка. Рядом висела маска мужчины с выступающим лбом, большой лысиной, узкими, до противного ровно
– Нет ли у вас таких, кто господствует над миром, но выглядит чуть-чуть более привлекательно? – спросил Булле. – Ну, примерно как я?
– Если человек привлекательный, то нам безразлична его внешность, это ты и сам знаешь, – засмеялась продавщица. – А ведь известно, что ничто не привлекает больше, чем деньги.
– Беру! – сказал Булле.
Глава 8
«Лев, Хомяк и…» длинное название, лучше читай дальше
КАК ВСЕГДА, В БАРЕ (ДАВАЙТЕ БУДЕМ называть его просто «Лев») было шумно. Бармен стоял у крана с пивом и принимал заказы, а посетители чокались, говорили о регби, о двигателях «хиллманов», о количестве голов, которые «Челчестер» забьет «Роттен Хэму» в финале Кубка. И о прочем в том же роде. Но не говорили, например, о сумочках ручной работы, о французских духах и о последней свадьбе члена королевской фамилии. Как можно догадаться, в этом «Льве» было больше мужчин, чем женщин. Кто-то пел песню о том, что уж очень долго добираться до местечка под названием Типперери [20] , как вдруг и пение, и все разговоры молниеносно прекратились. Потому что дверь, жалобно скрипнув, распахнулась и тут же с грохотом захлопнулась.
20
Популярная английская песня.
В зале появился коротышка в твидовом пиджаке и с глупейшей – мы уже об этом говорили – шляпой на голове. Он вынул из зубов изогнутую курительную трубку, прошествовал к стойке, взобрался на высокий стул и впился взглядом в бармена:
– Командир, самую крепкую газировку.
Бармен не перестал протирать стакан, хотя тот был совершенно чист:
– Самую крепкую, сэр?
– Ты что, не понимаешь по-английски? – спросил Булле, снял шляпу и положил ее на стойку. – Мне не нужна водичка, я хочу взбодриться. Чтобы в носу щекотало, в горле щипало, чтобы казалось, будто я проглотил целый муравейник. И чтобы она была чистая, ничем не разбавленная.
– Хм. Могу предложить колу со льдом и долькой лимона.
– Роскошно. Но только двойную.
– Двойную, сэр?
– С ДВУМЯ дольками лимона, шляпа ты этакая! – сказал Булле, развернулся на крутящемся стуле, внимательно осмотрел бар, посетителей, уставившихся на него, и добавил негромко, но так, что все услышали: – И не вздумай подсунуть диетическую колу, а не то я одним махом собью с тебя шапку, ясно?
Бармен наполнил стакан и поставил его прямо перед Булле. Мальчик схватил стакан, откинул голову, широко открыл рот, вылил туда содержимое и стукнул пустым стаканом по стойке.
– Повторить, – выпучив глаза, простонал он голосом, охрипшим от углекислоты, и показал на стакан.
Бармен наполнил стакан, и Булле тут же выплеснул содержимое в рот.
Мужчина в вязаной шапочке с надписью «Миллуолл» подошел к стойке и сел рядом с Булле.
– Ну ты даешь, незнакомец! – сказал он сиплым голосом.
Взгляды Булле и мужчины пересеклись в зеркале над полками с бутылками.
– Я по-другому не умею.
– Что ты тут делаешь? Непохоже, чтобы ты был нашенский.