Доктор Шифр
Шрифт:
Андрею дядя Сергей ничего подобного не рассказывал. Хотя Волошин в те годы уже и девочками увлекался, и легкой атлетикой всерьез занимался. Магическим пассам вокруг головы чудотворец уделял много времени – значительно больше, чем с другими ребятами, но от прорицательских откровений либо воздерживался, либо отделывался общими наставлениями: «Не забывай про деда и мать», «Учи математику» – и всё в таком духе.
Стоит ли говорить, что подобным напутствиям Андрей совсем не обрадовался. Он тоже хотел знать наверняка, кому из одноклассниц
Тайные пророчества с перспективой стать Избранным и спасти планету, о чем упорно грезил Волошин, казались уделом каких-то других парней…
Дядя Сергей вернулся из ванной, усиленно растирая мясистые ладони. Он всегда так делал, чтобы разогнать кровь и повысить чувствительность. В углу комнаты он взял табуретку, поставил в центр, жестом предложил сесть.
Андрей сел.
– Что ж с тобой такого экстремального произошло? Откуда царапины? – поинтересовался мужчина.
– Говорит, за Родину пострадал.
– Ясно. А где страдал: здесь – или там?
Андрей нахмурил брови, скрестил руки на груди. Ему очень хотелось открыться этим добрым, знакомым с детства людям, но чувство долга не позволяло с ходу вывалить подробности тайной деятельности в странах Центральноафриканского региона. Он ответил не сразу, тщательно подбирая слова:
– Там. На фугас нарвался.
Алина Спиридоновна приглушенно охнула, схватилась за лоб. Круглое лицо дяди Сергея посерело.
– Мы ехали по заминированной дороге. Прямо по курсу оказалась закладка. Мне повезло: дверь с моей стороны в то утро не закрывалась, так что меня выбросило из фургона. Другие пассажиры погибли, я же отделался контузией и гематомами. Зато после взрыва началось такое…
– И ведь за что наши мальчики гибнут… – вздохнула учительница, глядя в пустоту.
– Да, этого вполне достаточно, чтобы капсула в голове лопнула, – согласился дядя Сергей. Он поднял ладони над макушкой Андрея.
– Капсула? – переспросил Волошин.
– Внутри каждого из нас есть резервуар энергии. У одних он наполнен побольше, у других поменьше. Большинство ходят с ним всю жизнь, но боятся хоть раз что-то из него черпнуть. Иногда, очень редко, когда объем содержимого высок, а стрессовое воздействие сильно, резервуар может лопнуть, как тоненькая капсула.
– Вот так у него и случилась, – ткнула с дивана пальцем хмельная Алина Спиридоновна. – Теперь во все стороны разливается.
– Это я ему сейчас залатаю, но джинн-то вырвался из бутылки. Скажи-ка мне, дружочек, а какие странности произошли с тех пор, как…
– Лопнула капсула? – перебил Андрей.
– Именно.
– Кажется, я начал видеть человеческие болячки. Типа как ауры – всё в цвете.
– Любопытно. Много цветов видишь?
– Два: красный и зеленый. Но зато в куче оттенков!
– Хорошо, если в куче.
– Это пройдет?
– Вряд ли.
– Но вы
– Я могу убрать половодье, упорядочить поток. Но саму реку уже не остановить.
– Ладно, а можно хотя бы сменить цветовую палитру?
Дядя Сергей громко рассмеялся.
– Ты что, думаешь, пришел в магазин за банкой краски?
– Просто не люблю красный. Зеленый люблю, а красный – терпеть не могу. Вы не знаете, почему именно такая комбинация выпала?
– Цветоконтрастная ось, – твердо заявила с дивана Алина Спиридоновна.
– Что? – переспросил Андрей.
Он повернулся к учительнице, но дядя Сергей мягко вернул голову в положение прямо.
– Не вертись, дружочек. Дай старику настроиться.
– Существует четыре уникальных цвета, – Алина Спиридоновна заговорила привычным и ей, и Андрею учительским тоном, – упомянутые красный и зеленый, а также синий и желтый. Они образуют две пары, в которых один цвет – теплый, второй – холодный. Как я поняла, такие комбинации спектров дают тебе доступ к информационным полям.
– Сейчас мы посмотрим, что там у него происходит, – тихо проговорил дядя Сергей и начал совершать над головой Андрея знакомые пассы.
Волошин же косил глаза на Алину Спиридоновну. Ему очень понравилась теория о цветах, тем более что она оказалась созвучна его собственным изысканиям в области колористики. Но учительница, кажется, не намеревалась продолжать урок, молча наблюдая за действиями мужа.
– В Африке, значит, побывал, – буркнул тот.
Андрей изогнулся на табурете.
– Как это вы…
– Сиди прямо, дружочек. И не переживай, никаких секретов ты не выбалтываешь. Тем более подрыв автомобиля – едва ли не единственная мысль, которая сейчас плавает на поверхности твоего разума.
Тут Алина Спиридоновна цыкнула языком, театрально спрятала лицо в ладонях.
– Господи, Сережа! Ну зачем ты мучаешь меня такими подробностями…
– Без паники, Аличка. Сама видишь: с нашим мальчиком всё обошлось.
– Я постоянно об этом думаю, – заговорил Андрей, – потому что именно после взрыва начал видеть… цвета. Находясь на реабилитации в госпитале, я насмотрелся на раненых бойцов – их конечности и больные органы светились и красным, и зеленым. Это… пугает.
Дядя Сергей отвечал, не прекращая своего занятия:
– Ты видишь не просто ауру, дружочек. Ты черпаешь информацию. Как я сейчас получаю ее из прикосновений к твоему биополю, так и ты – из проявлений цветового спектра. В твоем случае гармония теплого и холодного цветов становится проводником информации.
– Всё вокруг – волны, – присоединилась к объяснениям Алина Спиридоновна. – Кто знает, сколько еще их видов не открыто и не изучено? Цвет – это та же электромагнитная волна, которая несет информацию через наше зрение. Твое визуальное восприятие отличается от обычного. Видимо, сошлись качественные дефекты органов зрения, наследственности и психики.