Доктора Звягина вызывали? Том 2
Шрифт:
— В смысле? — уточнил я.
— Да сын мне все уши прожужжал, что только он с вами познакомился, а вас уже и главным врачом сделали, — усмехнулся Иван Анатольевич. — Всё утро рассказывал про ваш корпоратив в ресторане. А вам, я смотрю, всё равно толком не отдыхается.
— Работать кому-то тоже надо, — усмехнулся я в ответ. — А так да, сын все правильно рассказал.
— Тогда поздравляю, искренне поздравляю, — проговорил Пронин. — Ну, что у вас там за пациент?
— Мужчина с хореей Гентингтона, — ответил я. — Часть препаратов я ему уже назначил, но хочу, чтобы его
— А как же ваш Совин, — поинтересовался Пронин-старший.
— Совин уже смотрел, — ответил я. — Хочу, чтобы ещё один специалист посмотрел.
— Понял, даже не продолжайте, — беззлобно усмехнулся невролог. — Присылайте ко мне, лично ознакомлюсь и дам все рекомендации.
— Спасибо большое, — поблагодарил я. закончив разговор.
Быстро заполнил направление и вручил Даше и дедушке.
— Ну всё, выберете день и езжайте в областной центр, — проговорил я им. — Там вас проконсультирует очень хороший невролог.
— Спасибо тебе, — закивала Даша. — Ты просто спас моего дедушку.
— Ещё не спас, просто диагноз определил, — улыбнулся я. — Всего доброго!
— До свидания, молодой человек, — подмигнул мне мужчина, поднимаясь с кушетки. Под руку с Дашей они отправились домой.
Я собирался снова подняться в ординаторскую, к своему остывшему чаю, но в приемном отделении показалась грузная фигура Тамары Павловны. Да что за день сегодня!
— Михаил Алексеевич, спасайте, — простонала она. — Плохо мне.
— Что случилось, Тамара Павловна? — спросил я, подходя к ней.
— Давление замучило с утра. Сбить ничем не могу, — ответила кардиолог. — Видимо, вчера чем-то отравилась.
Ага, чем-то отравилась. Вспоминая посиделки в ресторане, легко можно предположить, чем. Вон, один отравленный уже лежит в неврологии под капельницей. Ну удружил же мне Сергей Георгиевич!
— Давайте капельницу вам поставим, снизим давление, — проговорил я. — Пойдемте в процедурную.
Мы поднялись на этаж, и зашли в процедурный кабинет. Там никого не было, даже медсестры все куда-то ушли. Я померял давление Тамаре Павловне, цифры действительно были очень высокие. Ну ничего, система с магнезией поправит это дело.
— Михаил Алексеевич, посидите чуть-чуть со мной, — попросила заведующая, когда я подключил систему.
— Конечно, — кивнул я. — Вы скажите, может вас в стационар подложить? Могу в дневной тоже.
— Нет, не надо, — замотала она головой. — А вот больничный лист открой. Дома у меня есть системы, я сама себе поделаю.
— Хорошо, — ответил я. Странно, системы дома есть, но Тамара Павловна пришла на прием ко мне. Что-то подсказывает мне, что дело не только в больничном.
— Гадаете, зачем пришла к вам, если дома есть все препараты? — будто прочитала мои мысли Тамара Павловна. — Это легко могу объяснить. Препараты дома есть, да я и сама кардиолог, так что знаю, чем лечиться. Проблема в том, что кроме препаратов дома ничего нет. И никого. Понимаете?
— Да, — кивнул я. Тамаре Павловне просто стало одиноко дома.
— И мне стало одиноко, — снова прочитала она мои мысли. — Вчера был такой праздник, а потом я вернулась в свою квартиру. А там
— Тамара Павловна, зря вы так, — проговорил я. — Вы много кому нужны, вы хороший специалист.
— Ну как специалист может быть, — улыбнулась она. — А как человек — вряд ли. На самом деле, хотела извиниться ещё. Я вчера вам много чего наговорила, но это не со зла. На самом деле, я даже рада, что с меня сняли должность заведующей. Я не справлялась с ней. Просто мне стало завидно, как легко и ладно все получается у вас.
— Все в порядке, — заверил я её. — Не надо извиняться.
— Надо. Ещё как, — вздохнула Тамара Павловна. — Михаил Алексеевич, я очень боюсь одиночества. И когда почувствовала себя плохо, страх этот усилился. У меня нет мужа, у меня нет детей. У меня даже кошки нет! Мама всегда говорила мне, что не нужно с этим спешить. Замужество — очень сложная вещь, и надо быть к этому готовой.
Я молчал, слушая Тамару Павловну. Лишь изредка кивал в ответ.
— По молодости были ухажеры, — продолжала Тамара Павловна. — Но все они не нравились маме. Она хотела для меня только самого лучшего. И я сфокусировалась на работе, все ожидая, когда же настанет это самое «потом». А потом мама умерла, два года назад. И я вдруг поняла, что «потом» уже не настанет. И пока я ждала будущего, у меня пролетело и все настоящее.
— Тамара Павловна, ваша мама желала вам добра, — мягко ответил я. — Но если вы и сейчас будете сожалеть о прошлом, то вы так и не насладитесь жизнью. Нельзя ставить не себе крест. Вы можете жить так, как захотите.
— Думаете это ещё возможно? — спросила Тамара Павловна. — Стара я уже для поисков мужа.
— Некоторые и в восемьдесят лет свою любовь находят, — возразил я. — Так что вы ошибаетесь.
— Хмм, надо это обдумать, — улыбнулась заведующая. — Спасибо вам, Михаил Алексеевич. Больничный лист откроете?
— Конечно, на неделю, — кивнул я, снимая капельницу, которая успела закончиться за время нашего разговора. — Идите домой, отдыхайте.
— До свидания, — кивнула кардиолог, покидая процедурную.
Я сходил ещё раз проведал Совина, который уже ожил почти окончательно, и наконец-то добрался до ординаторской. Чай успел почти покрыться коркой изо льда, пришлось экстренно делать себе новый.
Так, во вторник будет операция. Проблем целых две. Во-первых, до этого времени надо всеми силами пробудить Николая. А во-вторых, решить, какую внешность ему принять для этой самой операции.
Но со второй проблемой у меня уже имелись кое-какие наметки. Тот пациент, которого я спасал в стоматологическом кабинете. Можно принять его вид, но взять мои настоящие медицинские документы. Просто фамилию переделать на них, это не проблема.
Этому пациенту операция не нужна, поэтому никаких пересечений не будет. Тем более, Анатолий Иванович Пронин новичок у нас, и с настоящим пациентом он никак не пересечется.
Дополнительная проблема — мне явно потребуется пара отгулов на все это дело. Но с другой стороны, я не брал их ни разу за все время работы, так что думаю, тоже получу спокойно.