Долг чести (Том 2, Джек Райан - 6)
Шрифт:
– Ситуация становится опасной, - заметил второй пилот после часа полета. Посмотри вниз.
С тридцати тысяч футов нетрудно увидеть корабли. К тому же последнее время пилоты гражданских авиалайнеров имели при себе бинокли, чтобы опознавать надводные суда. Сато поднес к глазам бинокль и увидел характерные очертания эсминцев типа "иджис", которые на большой скорости шли на север. Тут он решил включить радио на другой частоте.
– Авиалайнер "Джал" вызывает "Мутсу", прием.
– Кто это?– тут же послышался ответ.– Сейчас же уйдите J с этой частоты.
– Говорит капитан Торахиро Сато. Немедленно вызовите командующего соединением!– приказал командир авиалайнера. Ожидать
– Брат, ты не должен так поступать, - упрекнул пилота Юсио. Вообще-то радиомолчание было скорее формальностью, чем необходимостью военного времени. Адмирал знал, что в космосе у американцев летают разведывательные спутники, да и к тому же мощные радиолокаторы его эсминцев были включены и действовали в активном режиме. Так что, если в небе находятся американские самолеты дальнего радиолокационного обнаружения, они быстро засекут его соединение. Неделей раньше он смотрел бы на такую ситуацию с уверенностью в своих силах, но не теперь.
– Я просто хочу иметь уверенность в тебе и в твоих людях. Можешь воспользоваться моим самолетом в качестве учебной . цели для калибровки своих приборов.
В боевой рубке "Мутсу" операторы ракетных установок занимались сейчас именно этим, но адмирал знал, что говорить об этом не следует.
– Я рад снова услышать твой голос. А теперь извини меня. У нас много работы.
– Понял, Юсио. Конец связи.– Сато снял палец с переключателя.– Видишь, произнес он, обращаясь ко второму пилоту по системе внутренней связи.– Они занимаются своим делом, а нам нужно заниматься своим.
Второй пилот не был особенно уверен в этом, но промолчал, занятый навигационными проблемами. Как и большинство японцев, он с раннего детства был воспитан в убеждении, что войны следует избегать всеми силами, словно чумы. События последних недель в конфликте с Америкой сначала вызвали у него ощущение эйфории - ведь неплохо преподать урок высокомерным гайджинам, - но это были фантазии, а теперь перед ними встала суровая реальность. Затем последовали два важнейших заявления - сначала о том, что его страна обладает ядерным оружием, что было безумием уже само по себе, и тут же американцы сообщили на весь мир, что это оружие уничтожено. В конце концов они летели сейчас на американском самолете "Боинг-747-400", который был построен пять лет назад, но во всех отношениях оставался самым современным авиалайнером в мире, надежным и устойчивым. Мало кто может опередить Америку в самолетостроении, но если этот самолет настолько хорош, то каковы американские боевые самолеты? Самолеты, состоящие на вооружении японских ВВС, представляют собой копии американских, если не считать самолетов раннего радиолокационного обнаружения "ками", о которых ходило столько слухов, - сначала об их неуязвимости, а за последнее время о том, что их осталось так мало. Этому безумию нужно положить конец. Неужели люди не понимают этого? Некоторые понимают, наверно, иначе почему их авиалайнер заполнен лишь наполовину, и к тому же людьми, которые стремятся покинуть Сайпан, несмотря на переполнявший их раньше энтузиазм?
Но капитан не понимает этого, не правда ли?– спросил себя второй пилот. Торахиро Сато сидел рядом, в левом кресле, словно высеченный из камня, будто все шло как нельзя лучше, хотя на самом деле положение явно было совершенно иным.
Стоило посмотреть вниз, чтобы увидеть в свете заходящего солнца эсминцы... идущие куда? Защитить от возможного нападения побережье Японии. Разве это нормально?
– Рубка, говорит гидропост.
– Рубка слушает.– Послеобеденную вахту нес сам Клаггетт. Ему хотелось, чтобы команда видела его, но еще больше он стремился не утратить собственное ощущение, что лодка подчиняется ему.
– Возможны многочисленные
Похоже на правду, подумал капитан, снова направляясь в рубку гидроакустиков. Он только собрался отдать команду о подготовке к решению огневой задачи, но, обернувшись, увидел, что двое старшин уже занимаются этим, а анализатор направления печатает первые данные о расстоянии. Теперь его команда была отлично подготовлена, все происходило автоматически и даже лучше. Они сейчас не только действовали, но и думали.
– Посмотрите сюда, - сказал старший акустик. Это был действительно четкий контакт. Данные появлялись на четырех линиях различных частот. Старшина протянул Клаггетту наушники.– Похоже на множество винтов, явные звуки кавитации, должно быть, корабли с несколькими винтами и движутся в кильватер.
– А где наш друг?– спросил капитан.
– Подводная лодка? Она снова затихла, наверно, плывет на аккумуляторных батареях со скоростью узлов пять, а то и меньше.– Контакт на расстоянии добрых двадцати миль, за пределами обнаружения.
– Сэр, первоначальное расстояние до новых контактов превышает сто тысяч ярдов, они находятся в зоне схождения, - доложил другой акустик.
– Пеленг не меняется. Они направляются прямо к нам или чуть отклоняются в сторону. Машины работают на полную мощность. Какая погода на поверхности, сэр?
– Волны от восьми до десяти футов.– Значит, больше сотни тысяч ярдов. Более пятидесяти морских миль, подумал Клаггетт. Корабли идут с большой скоростью. Прямо на него, но он не имеет права открывать огонь. Проклятие. Он повернулся и сделал три шага обратно в боевую рубку.– Десять градусов вправо, новый курс два-семь-ноль.
"Теннесси" повернула на запад, чтобы акустикам легче было определить расстояние до приближающихся эсминцев. Полученные капитаном разведданные предсказывали это, и момент сближения был точным, хотя и крайне нежелательным.
При более драматических обстоятельствах, перед кинокамерой например, атмосфера была бы иной, но сейчас, хотя обстановку в определенном смысле можно было назвать и драматичной, все чувствовали себя просто замерзшими и несчастными. Эти солдаты принадлежали к самым элитным частям, но им было намного проще выдержать испытание боем, чем бороться с безжалостной природой. Рейнджеры в почти целиком белых камуфляжных комбинезонах старались двигаться как можно меньше, и отсутствие движений делало их еще более уязвимыми для холода, к тому же бездеятельность - злейший враг солдата. И все-таки это еще не так плохо, подумал капитан Чека. Для небольшой группы солдат в четырех тысячах миль от ближайшей американской базы - а такой базой был Форт-Уэйнрайт на Аляске - страдать от бездеятельности было несравненно лучше, чем готовиться вступить в бой без малейшей надежды на всякую поддержку. Сам Чека разделял участь всех офицеров, оказавшихся один на один со своими солдатами: он находился в таком же положении и испытывал те же трудности, что и его солдаты, но в отличие от них не имел права ворчать. Ворчание перед рядовыми подрывало их моральный дух, хотя они скорее всего поняли бы его.
– Будет приятно вернуться в Форт-Стюарт, сэр, - заметил старший сержант Вега.– Улечься на берегу и погреться на солнышке.
– Неужели, Осо? Разве ты не будешь скучать без этого великолепного снега и бодрящего ледяного дождика?
– Понял вас, капитан. Но я хлебнул этого дерьма полной мерой еще в Чикаго, когда был мальчишкой.– Он замолчал и снова прислушался. Рейнджеры очень строго соблюдали тишину, следовало постоянно быть настороже.
– Готов к вечерней прогулке?