Долгая игра
Шрифт:
Моя спина оставалась обнаженной, не считая одной единственной полосы белой ткани.
— Ты прекрасно выглядишь.
Я обернулась, хмуро глядя на Айви.
Она подняла руки.
— Я пришла с миром.
— Скажи ещё раз, почему я должна туда идти?
Айви подошла ко мне, пока я стояла перед зеркалом. Не произнося ни слова, она застегнула платье на моей пояснице. Сама того не желая, я принялась искать схожести в наших отражениях. Волосы Айви были тёмно-русыми, почти светлыми. Мои же были темнее, но такими же густыми. Её волосы
Наши лица были одной формы, с одинаковыми скулами и губами, но я унаследовала глаза своего отца.
— Это мероприятие по сбору средств, — Айви отошла от зеркала и ответила на мой вопрос. — Для организации, которая обеспечивает эмоциональную и финансовую поддержку ветеранам и семьям тех, кто погиб в бою.
Она резко отвернулась к моему комоду и принялась подбирать резинки для волос и заколки.
Погибшие в бою. Я знала, о ком думала Айви, произнося эти слова.
— Боди сказал, что Адам попросил тебя отпустить меня, — сказала я, стараясь не думать о Томми Кейсе.
Айви обернулась ко мне.
— Адам не часто меня о чём-то просит, — она повернула меня к зеркалу и занялась моими волосами.
Не нужно, — запротестовал голос внутри меня — нежеланный рефлекс. — Не прикасайся ко мне. Не притворяйся, что это — обычное дело.
Непроизвольная реакция. Не важно, как далеко заходили мои отношения с Айви, я никогда не могла заглушить ту часть меня, которая так долго хотела, чтобы она была частью моей жизни, даже не зная, что она была моей матерью. Я не могла отключиться от той Тэсс, которая росла на ранчо с дедушкой и была готова отдать всё, чтобы Айви звонила ей чаще, чем три раза в год.
Она разочаровывала эту часть меня снова и снова.
Айви убрала пряди волос с моего лица и скрутила их в пучок у основания моей шеи. Затем она сделала шаг назад. Она заметила, что я замерла под её прикосновением.
Мне не нравилось делать Айви больно, точь-в-точь как ей не нравилось делать больно мне.
— Ты не пойдешь? — спросила я, притворяясь, что мы не могли причинить друг другу боль.
— Нет, — коротко ответила Айви. — У меня есть работа.
Работа. На протяжении трёх секунд я жалела о том, что Боди не мог пообещать мне, что Айви не станет расследовать деятельность «Senza Nome». Ещё три секунды я гадала о том, что она уже успела найти.
— Надеюсь, я не вмешиваюсь.
Мы с Айви одновременно обернулись. В дверном проёме моей комнаты стоял Адам в своей самой парадной униформе.
На его темно-синем пиджаке блестели серебряные пуговицы. Его галстук-бабочка был небесно-голубым, а на отвороте его пиджака красовались медали и значки.
— Ты как раз вовремя, — сказала ему Айви.
— Позволишь? — спросил Адам, открывая взгляд от Айви. Он подошел ко мне. Мой взгляд замер на коробочке в его руке. Украшения. Он достал из
— Валяй, — сказала ему я. Почему-то эти слова едва не застряли в моём горле.
Он застегнул ожерелье на моей шее.
— Они принадлежали моей матери.
Моей бабушке.
— Айви! — мои размышления нарушил голос Боди. — Ты должна сюда спуститься!
На какой-то миг Адам и Айви переглянулись, а затем они бросились к лестнице. Проклиная своё платье, я последовала за ними. К тому времени, как я спустилась по лестнице, Адам с Айви глядели на экран планшета. Я осторожно подошла к ним, готовясь к их протесту.
Никто не стал меня отталкивать.
Вытянув шею, я взглянула на сайт, приковавший их внимание. Моему мозгу не удавалось усвоить слова, потому что он был целиком и полностью сосредоточен на снимке.
Даниэла Николае.
Она была одета в серый комбинезон. Её руки сковали наручниками. Под её глазами виднелись тёмные круги. Её голова была высоко поднята, а её живот выпирал из под ткани комбинезона.
Я уставилась на её живот с открытым ртом.
Террористка — женщина, о которой Уолкер Нолан рассказал Айви, и с которой он, вероятно, состоял в отношениях — была беременна.
ГЛАВА 20
Это выплывет на поверхность. Когда я вышла из машины Адама, я вспомнила о словах, неделю назад сказанных Айви.
Моя работа заключается в том, чтобы это не стало известно до закрытия избирательных участков в следующий вторник.
Террористка, ответственная за взрыв в больнице, была беременна. И, возможно — судя по реакции Айви — она была беременна от Уолкера Нолана.
Эта новость была не просто бомбой. Она была ядерным взрывом.
Адам пробормотал что-то паковщику и обошел машину. Он протянул мне руку.
Мы правда это делаем, — подумала я, принимая его руку. — Мы пришли сюда, притворяясь, что всё в порядке. Ни Адам, ни Айви не стали подтверждать мои подозрения. Нельзя было отрицать, что Даниэла Николае была беременна — и что кто-то слил в интернет фото, чтобы обнародовать этот факт. Но идея о том, что это мог быть ребенок Уолкера Нолана?
Это была всего лишь моя догадка. Худший из возможных вариантов.
Всё плохое, что может случиться, обязательно произойдёт. Закон Мёрфи. Кажется, в работе Айви, это был факт.
— Глубокий вдох, — посоветовал мне Адам. Через несколько секунд мы подошли к мраморной лестнице и миновали двойные двери.
В бальном зале рядами выстроились круглые столики. Стены окаймляли мраморные колоны. В каждом углу была присобрана красная бархатная драпировка. Адам упомянул что-то о том, что раньше в этом здании находился оперный театр.
Я почти не услышала его.