Долгий поцелуй на прощание

Рутледж Виктория

— Что со мной произошло? — взвыла Кэт, глядя на забытую Мэнди полку для обуви.

На улице снова раздался сигнал машины.

Кэт бросила костюм на кровать и взглянула на кучу чистой, но еще не выглаженной одежды в углу. Что на ней было, когда она приехала в Лондон в июле?

Джинсы.

Кэт вытащила из угла шкафа свои голубые джинсы. На работе было столько стрессов, может, она похудела, даже не заметив этого. Она осмотрела джинсы — не видны ли на них пятна шоколада. Тут до нее дошло, каков ответ на ее отчаянный

вопрос.

— Толстуха! — воскликнула Кэт.

Вытащив ящик с бельем, она вывалила его содержимое на кровать. Потолстела — это пока не главное. Главное — как это скрыть. Лаура подарила ей на Рождество пару утягивающих трусиков. Вот это пойдет. Если надеть еще и бюстгальтер с твердыми чашечками, может, Джайлс и не заметит животика, нависшего над ремнем джинсов. Или выглядывающего сквозь разъехавшуюся молнию.

Кэт схватила эти трусики, выудила из кучи белья бюстгальтер, схватила флакон с дезодорантом и запихала все в косметичку. Уже почти выйдя из комнаты, она вспомнила про туфли на высоких каблуках без задников и вернулась за ними.

Гудки теперь смешивались с ревом мотора.

Спотыкаясь, Кэт помчалась вниз по лестнице, еле успев сунуть вещи в большой пакет из «Теско». Дант с унылым видом ждал ее на заднем сиденье «ниссана».

Она распахнула дверцу и влезла к нему. В салоне громко играл диск Боба Марли. Кэт содрогнулась. Она любила разную музыку, но только не такую. В противоположность его влиянию на всех остальных, в Кэт рэгги будило темные инстинкты — ей хотелось закидать гранатами невинных прохожих. Такси тронулось со скоростью гоночных машин в компьютерной игре.

«Хуже не придумаешь», — решила Кэт.

Они катили в сторону Кромвель-роуд.

ГЛАВА 36

— Наверно, я выгляжу как безобидная школьница, если мне позволяют водить такие машины, — рассуждала Кэт, выводя зеленую «мини» Кресс на шоссе и нажимая на газ. — Неужели я выгляжу надежной? Неужели непохоже, что я могу разбить ее на ближайшем повороте?

Она покачала головой, включила радио и принялась отбивать пальцами ритм песенки, одновременно обгоняя семейные машины и мопеды. Звучание басов вытеснило все мысли на периферию сознания.

— Такое чувство, что твой отец — полицейский.

Дант держал все свои сумки на коленях и был похож на сложенный шезлонг.

— Мы успеваем?

— Успеваем, раз уж ты превысила скорость звука, и мы несемся параллельно музыкальным волнам. Пожалуйста, давай помедленнее. Мы уже не так далеко.

Кэт немного снизила скорость.

— Да, мы же не хотим попасть в лапы полиции.

— Не знаю, зачем такая спешка, — сказал Дант. Он открыл бардачок и неожиданно обнаружил в нем кислые вишневые леденцы, помогающие от морской болезни. — Я не очень-то жажду оказаться в Валь д'Изер. Да и тебе вряд ли не терпится встретить Международного Финансового Чародея. Хочешь конфетку?

—

Что ты имеешь в виду? — запальчиво произнесла Кэт, стараясь справиться и с рулем, и со вспыхнувшим гневом. — Разумеется, мне не терпится увидеть Джайлса. Он поможет мне расстаться с Довиль-кресент. Ты, кажется, забыл, что он мой парень?

Дант саркастически причмокнул:

— Ну, раз ты так говоришь…

— Что ты имеешь в виду, маленький поджигатель?

— Только то, что твои взгляды немножко не такие, как шесть месяцев назад. Во-первых, в руки тебе плывет симпатичная сумма денежек. И ты на пороге открытия средства от Синдрома Крессиды Гренфелл, ранее считавшегося неизлечимым.

Кэт заметила в зеркале полицейскую машину и сбросила скорость до семидесяти пяти миль в час.

— Я чувствую себя очень виноватой перед Кресс, так что не сыпь соль на рану. Если бы я знала, чем ей помочь, я бы немедленно предложила это, можешь не сомневаться.

— Я говорил не о Кресс.

Кэт замолчала.

Они подъехали к развязке, ведущей на разные стоянки, и Кэт не колеблясь, выбрала краткосрочную. Она собиралась заставить заплатить за парковку Данта.

— Давай двадцать, я иду в кино, — заявила она, останавливая машину у самого столба.

Дант поворчал, но вытащил из бумажника двадцать фунтов и вручил Кэт. Они направились к терминалу европейских рейсов. Она несла рюкзак Данта. Все магазинчики были до ужаса знакомы. Кэт с тоской подумала о булочках с черникой.

— Не хочешь ли попробовать подняться на борт голышом? Может, попадешь на телевидение, — предложила Кэт, когда они просматривали глянцевые журналы у одного из киосков.

— Нет, не имею врожденного актерского таланта. И не хочу. Я собираюсь спать в самолете. Видит бог, силы мне пригодятся.

— Когда ты возвращаешься?

А думала Кэт о том, сколько времени нужно, чтоб переодеться к прибытию Джайлса. Интересно, в местных аптеках продают какую-нибудь косметику?

— Скоро. — Дант выбрал несколько газет и «Литературное обозрение». — В воскресенье вечером? Скоро — это насколько быстро? Зависит от того, удастся ли ей уложить меня на соседнюю койку к своим переломаным.

Они подошли к воротам, ведущим на взлетную полосу. Кэт взглянула на табло прибытий. Кажется, самолет Джайлса там значится. По крайней мере, теперь она уже знала, у каких ворот надо ждать.

— Ну, тогда увидимся в воскресенье.

— Нет.

— Нет?

Дант изогнул брови.

— Разве ты не будешь торчать всю следующую неделю в Челси? Ведь Великий Гэтсби вернулся.

— Дант, можешь помолчать? — отрезала Кэт. — Ты мне все портишь. Ты не представляешь, как давно я жду этого момента, а ты просто… — она не знала, что сказать. — Ты даже не видел его никогда.

— Ой, ведь, правда, — тон его был раздражающим, но почти вмиг изменился: — Что-нибудь передать Крессиде?