Долгий поцелуй на прощание
Шрифт:
Джайлс повернулся к ней, и по телу вновь пробежал трепет — словно в животе взлетали стайки бабочек.
— Что происходит? — Он устало улыбнулся, но Кэт с замиранием сердца увидела, что его налитые кровью глаза смотрели сердито.
— Гм, по-моему, это какая-то телевизионная группа, они делают репортаж о Хитроу под Рождество. Трогательные встречи, козы, заблудившиеся в самолетах из Намибии, все в таком духе… Я попрошу их уйти, хорошо?
«Я не виновата!» — кричал голос в ее голове, но что-то на лице Джайлса заставило ее почувствовать
Он закрыл глаза.
— Это было бы здорово, да. Я совершенно не в настроении… прости.
Джайлс приоткрыл один глаз, и Кэт с облегчением увидела проблеск его обычного расположения духа, но он снова быстро опустил ресницы.
Кэт подошла к женщине с блокнотом. Та ободряюще улыбалась и указывала ей на камеру.
Кэт коротко и натянуто улыбнулась в объектив и сказала так сдержанно, как только могла:
— Простите, я не знаю, объяснила ли вам служащая информационного бюро, но мой друг провел в самолете очень долгое время, он совершенно измучен, и я тоже. Мы не виделись больше четырех месяцев. Не могли бы вы прекратить снимать? Нам хочется спокойно пойти домой.
Восемь пар глаз уставились на нее. Кэт попыталась выдавить еще одну быструю улыбку. В ее душе происходила титаническая борьба: столкнулись непомерная гордость, что этот великолепный мужчина будет запечатлен на пленку как ее возлюбленный, и сильное желание остаться с ним наедине как можно скорее. К этому примешивались неловкость, смущение, остатки раздражения и вызванная кофеином нервозность.
— Конечно, — промурлыкала женщина с блокнотом, — но не могли бы вы прежде изобразить какое-нибудь объятие, чтоб мы могли использовать этот кадр для завершения отснятого материала?
Кэт уставилась на нее:
— Что?
— Ну, вы пока что держались немного… чопорно, верно?
Кэт заскрежетала зубами. Это превращалось в кошмар.
— Я же сказала, он почти сутки провел в воздухе, и я не видела его…
Женщина с блокнотом посмотрела на нее с совершенно фальшивой мольбой на лице, затем показала на включенную камеру.
— Ну, быстренько. И потом вы можете идти.
— Хорошо, — ответила Кэт, выпустила воздух через нос, повернулась на каблуках и подошла обратно к Джайлсу.
Его глаза были по-прежнему закрыты, он опирался на свою тележку. Несмотря на часы, проведенные в самолете, он не выглядел помятой развалиной, как — Кэт была уверена — выглядела бы в этом случае она сама. Она с гордостью заметила, что на нем была новая куртка от Ральфа Лорана и хорошо отглаженные брюки. Кэт охватило странное чувство: она впервые защищала его.
— Джайлс!
Она подошла сзади, широко раскрыла руки и крепко обняла. Сквозь мягкую ткань куртки она чувствовала его позвоночник. От Джайлса исходил старый знакомый аромат. Кэт еле сдерживала слезы усталой радости, прижимаясь к его теплой щеке.
Он повернулся, тоже заключил ее в объятия и открыл глаза. Они были совершенно
— Пойдем, — сказала Кэт раньше, чем он успел спросить, откуда эта съемочная группа и что они делают. — Давай я помогу тебе с тележкой. — Она направила ее к лифтам в надежде, что этот вид со спины — они с багажом уходят в закат — будет достаточно умилительным для съемочной группы. — Я приехала сюда на машине и оставила ее на краткосрочной стоянке, — болтала она, снова и снова нажимая на кнопку вызова лифта.
Лифт будто застрял на первом этаже. «Быстрей, быстрей», — думала она, кусая губы.
— Ты, кажется, ужасно торопишься, — заметил Джайлс.
В его усталом, но повеселевшем голосе слышался легкий американский акцент.
— Не могу дождаться, когда останусь с тобой наедине, — ответила Кэт, надавливая на кнопку еще несколько раз.
Приехал лифт, и Кэт насколько могла быстро затолкала в него тележку и втащила за собой Джайлса. К счастью, двери немедленно закрылись, и они увидели свои отражения в их зеркальной поверхности. Глаза Кэт скользили по знакомым чертам, сверяя их с портретом в ее сердце: родинка под глазом, длинные ресницы, легкая светлая щетина, массивные водонепроницаемые часы…
«Как забавно, — подумала она, когда отражение Джайлса повернулось к ее отражению, — я думала, он выше».
— Ты не представляешь, как мне тебя не хватало, — прошептал он ей в ухо и дрожащими руками обнял за талию.
Кэт повернулась к нему лицом и закрыла глаза. Она забыла обо всем в ожидании первого прикосновения его теплых губ. Она чувствовала на лице дыхание Джайлса, его взгляд и старалась запечатлеть этот момент в памяти. Желудок снова сжало, и она открыла глаза. Каждую ночь она вызывала в сознании это лицо, и вот оно было перед ней. Кэт не могла сдержать вздоха.
Лицо Джайлса приблизилось, глаза Кэт снова закрылись, а губы раскрылись навстречу его поцелую. Голову заполнило нежное, легкое головокружение.
Двери лифта открылись, и свет вспыхнул снова.
— Уф, как раз успели. Позвольте, мы тоже войдем, — сказала женщина с блокнотом, подавая рукой знак остальным.
В лифте можно было разместить «воксхолл корсу», и у Кэт не было причин отказать.
Все молча вошли внутрь. Кэт сердито оттолкнула мохнатый микрофон на длинной ножке, оказавшийся у нее под носом.
— Простите.
В лифте стояло напряженное молчание.
— Кажется, законы о невмешательстве в личную жизнь граждан здесь не действуют, — заметил Джайлс, но это не сняло напряжения.
Кэт, не отводя глаз, смотрела на номера этажей. Ее всегда огорчало, что ее великолепный гнев, который мог возникнуть из ничего, словно торнадо, обычно превращался в какое-то подобие суфле, в размокшую кучу раскаяния и примирения. В голове ее крутились телевизионные картинки с ее сердитым лицом. Только у знаменитых людей это смотрится выигрышно.