Долгий путь домой - 4
Шрифт:
– Что, переходишь к Сергею?
– Вообще-то мне надо в Свердловск…
Спиридон Ильич поморщился:
– Да это понятно, но мы ещё несколько дней здесь побудем, потом отправимся к нам, в Новосибирск, походим под парусом, и только после этих мероприятий, вы поедете к себе. Вот я и хочу спросить, за какую команду ты будешь выступать. Сергей вот пришёл предъявить на тебя права. А я как раз, смотрю, кто-то пробирается к реке. А это ты! – снова засмеялся зам по режиму.
Я сидел, опустив голову, и не решался узнать
– Не надо смеяться, Спиридон Ильич, не видишь, у парня первый раз случилось.
– Потому и смешно! Ладно, расскажи ему.
– Ники, ты взрослеешь…- печально сказал Сергей, - Созреваешь. Надеюсь, ты знаешь, откуда берутся дети? – я кивнул, хотя процесс появления детей был для меня довольно смутным понятием.
– Так вот, у тебя уже созревает семя, накапливается постоянно, и должно куда- то деваться. Вот и происходит такое явление. Не самое страшное, да? Даже приятно. Только трусики сырые. Не бойся, это у всех мальчиков происходит, с тринадцати, обычно, может, с четырнадцати, лет. Не волнуйся, ты становишься мужчиной!
– А вопрос тебе задал Спиридон Ильич недаром. Я смотрю, ты знаком с нашим отрядом, да и всё равно, перейдёшь к нам. Вот мы и спрашиваем, может, сразу с нами?
Я подумал. Это как? Вчера со своими рубился против этих ребят, а завтра? Но это же игра! И Ярик!
– Сергей, а эти ребята, которые оруженосцы? Они из какого отряда?
– Из нашего! – победно сказал Спиридон Ильич.
– Тогда мне надо повязать ему галстук? А Славик?
– Да, - сказал Сергей, - и Славика Спиридон подсунул своего, получается, и Ярослав?
Спиридон Ильич радостно потёр руки:
– Завтра зададим вам!
– А что будет завтра? – осмелился спросить я.
– Завтра у нас фехтование. Нас ждёт победа!
– Мне разве можно? – удивился я, - Я же тренировал?
– Какая разница! Ты воспитанник, а не воспитатель, тебе можно! Ну, всё, иди, поспи, ещё до побудки есть время, Ники!
Я пошёл к себе. Несмотря на прохладу ночи, глаза начинали слипаться.
Подойдя к палатке, я повесил сырые трусики на растяжку, и заполз в палатку.
– Ты куда ходил, Ники? – услышал я Яськин шёпот.
– В туалет. Повстречал наших замполитов. Ты теперь в нашей команде! – усмехнулся я.
– Как это?!
– Вот так. Мы же не будем отказываться от оруженосцев? А они из нашей команды!
– Ну и ладно! Лишь бы с тобой.
Мне стало радостно на душе:
– А потом мы с тобой поедем в Свердловск!
– Я не сомневался в этом.
– Всё, давай спать, а то дети проснутся…
Да, дети… Когда горн сыграл побудку, добудиться наших оруженосцев, которые должны были нам прислуживать, мы не смогли. Пришлось брать их на руки, и, сначала под недоумённое молчание, а потом под хохот всего отряда, понесли к умывальнику.
В
Умыв, и растерев полотенцем их мордашки, наконец, добились, чтобы они открыли свои удивлённые глазищи.
– Теперь в туалет! – грозно сказал Ярик. – Попки вам тоже вытирать?
– Не, мы сами, - ничуть не смущаясь, сказал Славик.
– Я не против, - зевнул во весь рот Ромка.
– Если плохо вытретесь, прополощу в реке, - пробурчал я. Ребята захихикали и побежали в туалет.
Мы, стараясь не поднимать глаз, пошли строиться на зарядку. Хоть на зарядку строили отдельно.
После зарядки наши оруженосцы отыскали нас, когда мы уже занимались своим оружием. Они уселись вплотную к нам и заворожено смотрели на нашу амуницию.
– Потрогать можно? – спросил Ромка. Я огляделся. Рыцари командовали своими оруженосцами, те наводили блеск на доспехах, чистили сабли.
– Ясь… - прошептал я, - это что, новое испытание?
– Ярик, молча, кивнул. На лице у него была написана покорность судьбе.
Я, со вздохом, отдал саблю Ромке, сказав, чтобы он не трогал лезвие. Хоть и учебное, тупое, но порезаться можно. Сам начал начищать шлем.
Ромка со Славиком стали пробовать махать саблями. Пришлось отобрать сабли и дать палки.
Ребята с азартом начали молотить друг друга. Я же думал, у кого спросить, как обучать своих слуг.
Мне на помощь пришёл Кимка и сказал, что очень помогает хворостина.
– Помнишь, как ты обучал нас? Что же ты сейчас растерялся?
– Растеряешься тут. По таким маленьким попкам…
– Тебя жалели?
– Куда там… Потому и жалко маленьких, что помню, как это больно и обидно.
– Странный ты человек, Ники. Вчера говорил, что наказание нужно для выживания, а сегодня позволяешь своим оруженосцам сесть себе на шею.
– Это я от растерянности. Вспомнил других малышей.
Другие малыши, маленькие девочки, старались посидеть у меня на руках, не препираясь, как - то установив очередь. «Ники, расскажи сказку!». И я рассказывал им сказки, ещё не понимая весь ужас положения, в котором оказался. Сейчас я здесь. А они остались там.
Нет, я не показал на лице своих чувств, но Ким заметил, что моё лицо закаменело, и не стал ничего пока спрашивать: мало ли, что у человека на душе!
Зато подошёл Ромка, сел рядом, заглядывая мне в лицо. Потом прижался ко мне и сказал:
– Прости нас, Ники. Нас попросили разыграть вас. Вы же новенькие в отряде, мы всегда так делаем, чтобы лучше узнать новеньких. Ты очень обиделся?
Я прижал к себе маленькое тельце, взъерошил ему волосы на большой голове:
– Нисколько я не обиделся на тебя, с чего ты взял? Просто вспомнились другие, несчастные, малыши, которым я не могу помочь…