Долгий путь скомороха. Книга 2
Шрифт:
– Сказал же тогда Ратмир, что он раньше говорил нормально. А после того как его сильно избил тот мерзкий боярин Скобелев, он и не может говорить как все…
– Да помню я, помню, – нехотя выдавил из себя Теодорка. – Ладно, мамушка, пошёл я за дедом Никифором. Скажи этому Андрейке сама, что он с нами пойдёт.
– Ладно, скажу, – заканчивая шить, ответила Елена и задумчиво посмотрела вслед сыну.
Подойдя к нужной двери, Теодорка тихонько приоткрыл её и шёпотом позвал:
– Дедушка Никифор… а дедушка
– Чего тебе, пострелёнок? – также шёпотом отозвался тот.
– Ты вчерась говорил, что пойдёшь со мной лошадок выгуливать. Так пошли вот теперь.
– Хорошо, сейчас спущусь. Возьми только там для меня поесть чего-нибудь, – вздохнул старик Никифор.
– Там мамушка уже приготовила нам туесок с пирогами, – Теодорка посмотрел на тёмный затылок спавшего на лавке лицом к дощатой стене Ратмира. – И ещё она сказал, чтобы мы с собой Андрейку взяли.
– Андрейка не пойдёт с вами, – неожиданно послышался сонный голос Ратмира. Он, повернувшись на спину, прикрыв рот ладонью, глубоко зевнул. Затем, не открывая глаз, потянулся всем телом и добавил: – Пришли его ко мне с пирогами, Теодор. Буду с ним заниматься.
– Опять?! – воскликнул мальчишка и, пройдя до середины комнаты, возмущённо воскликнул: – Ты с ним, дяденька Ратмир, и так каждый день занимаешься!
– Теодор, делай, что тебе сказано, – неожиданно жёстко отозвался скоморох. – У меня сейчас не самое лучшее настроение и я могу испортить его и тебе.
– Беги быстрее, Теодорка, за Андрейкой. И много тут не разговаривай, – засуетился старик Никифор, подталкивая мальчишку к выходу. – А я тебя внизу подожду.
– И чтобы все через два часа были здесь. Будем повторять итальянский язык и песни. У нас завтра важное выступление на царском дворе, – донёсся им вслед тот же жёсткий голос Ратмира.
– Ох, ты, Боже мой! – воскликнул старик Никифор и крикнул в дверь: – Будем, Ратмирушка. Обязательно будем.
Через короткое время с постоялого двора вышли старик Никифор и Теодорка. Они вели под уздцы двух крепких степных лошадей. Старик Никифор держал одной рукой поводья, а в другой у него был кусок курника, который он быстро доедал, чтобы не раздражать взоры бродивших неподалёку нищих.
Теодорка шёл радом с ним с туеском в руке и с недовольным видом продолжал возмущаться:
– Дяденька Ратмир носится с этим Андрейкой, как с писаной торбой. Каждый день по столько времени с ним занимается, а этот как говорил кое-как, так и продолжает!
– Ты, Теодорка, что так на Андрейку-то взъелся? – покачал головой старик Никифор. – Мальчонке и так вон как досталось. Или ты злишься, что Ратмир уже не столько времени с тобой возится, сколько с ним?
Теодорка, поджав губы, промолчал.
– Понятно, – вздохнул старик Никифор. – Только ведь тогда и мы все должны сейчас на этого мальчишку обижаться. С нами со всеми сейчас Ратмир меньше разговоры разговаривает. Но и ты его пойми. Этот Андрейка ему жизнь спас. А Ратмир – человек слова и дела. И если сказал, что поможет Андрейке стать достойным
– Если бы я там был, я бы сам дяденьке Ратмиру жизнь спас, – упрямо проговорил Теодорка.
– Спас бы, конечно. Никто и не сомневается в том. Только вот так получилось, что оказался там Андрейка. И, Слава Богу! А то сейчас без Ратмира нам ой, как тяжко пришлось бы, – покачал головой старик Никифор.
Выведя лошадей на большую поляну с пожухлой после стоявшей жары растительностью, старик Никифор и Теодорка стреножили их и, отпустив на выпас, сами сели в теньке раскидистой ивы неподалёку от берега реки.
– И смотри, Теодорка, Ратмир – он же очень приметливый. Ты думаешь, что он не видит, как ты с Андрейкой не хочешь дружить? И я уверен, что ему это очень не нравится. Может ещё и поэтому он теперь с тобой меньше стал разговаривать, – открыл туесок со снедью старик Никифор.
– Ты так думаешь? – поднял на него расстроенный взгляд Теодорка. – Но как же? Ведь Ратмир с нами уже столько лет! А этот Андрейка появился вот только! Как же он мог нас на него променять?!
– Эх, какой же ты ещё глупый, Теодорка! – улыбнулся старик Никифор. – Ратмир тебе ни отец, ни брат. И нам он тоже ни разу не родня. А вот так иногда случается в жизни, что чужой человек становится ближе, чем родня. Он столько для нас сделал, пока был с нами. Вот за это и нужно его ценить и благодарить.
– А я и ценю. Я очень даже ценю! – с жаром воскликнул мальчишка. – Но только так хочется, чтобы он был только мой.
– А вот этого, Теодорка, увы, не будет никогда, – развёл руками старик Никифор. – Он – не наша вещь, и командовать мы им не можем. Хочешь ты, Теодорка, чтобы он продолжал к тебе хорошо относиться – значит уважай то, что он уважает. Он-то сам всегда к нам прислушивается…
– Да я всё понимаю, дедушка Никифор… – опустил голову мальчишка. – Я постараюсь хорошо разговаривать с Андрейкой. Может и взаправду мне его братом своим начать считать?
– Только если ты сам этого захочешь, – понимающе усмехнулся старик Никифор.
– Я попробую, – Теодорка устремил куда-то вдаль не по-детски серьёзный взгляд. – Я ведь, дедушка Никифор, очень хочу быть как дяденька Ратмир. Он же столько знает и умеет. К примеру, какой вопрос я у него не спрошу, а у него уже готов ответ. Вот откуда?!
– Так он говорил же тебе, что с детства читал много и учился всякому разному, – усмехнулся старик Никифор. – Я вот понимаю так, что ему и жить приходилось в разных странах. И там многому он, видать, научился у тамошних умельцев. Сам-то он давно уже твердит, что тебе тоже учиться пора.
– Знаю, дедушка Никифор, – опустил голову мальчишка. – Только вот страшно мне так далеко одному от вас уезжать.
– Но он и матушке твоей разрешает там же остаться, да присматривать за тобой. А нас ты всяко-разно будешь видеть. Мы же с Ратмиром почти каждый год в Италию приезжаем, да всю зиму там представления даём.