Долгий солнечный день
Шрифт:
Новолетие
— Сережа! Сережа, Паша, выходите скорее! — кричала Лидия от калитки. — Мы же всё пропустим, вы же хотели посмотреть!..
Саб и Пятый посреди разоренной террасы в четыре руки заканчивали укладывать папки в аккуратные стопки. На каждую стопку Пятый сверху клал по листу, и на каждом листе находилась распечатка с информацией, в том числе — каталожной, потому что на каждой папке теперь имелся номер и краткое описание. Последний лист Саб прислонил к отдельной стопке папок, и написано на этом листе было «Полное доказательство существования Первой волны».
— Готовая докторская диссертация, — покачал головой Саб. — Если они, конечно, рискнут этим всем воспользоваться.
— Может,
— Которые еще дописать надо, — заметил Саб. — Ладно, пойдем, как вернемся — закончим.
— Да, хотелось бы увидеть церковь еще раз, — кивнул Пятый. — Последний раз.
Считку с «Осенью» они в результате всё-таки сумели открыть, правда, только общий вариант. Тряпичная копия, сказал тогда Лин, помнишь, Валентина в похожем качестве фильмы и порнуху смотрела? Пятый в ответ только поморщился, и обозвал Лина пошляком, на что тот ответил, что кто еще тут пошляк. Не ты ли затащил невинную девушку в орешник? спросил тогда Лин. Невинная девушка в ответ на этот выпад резонно заметила, что пошляков тут получается, как минимум, четверо, потому что в кусты она тащила сама, и только потом ее тащили в ванную. Да и то… Саб, как это ни странно, от комментариев в этот раз воздержался, но Пятый успел заметить, что Саб явно чем-то доволен, вот только чем — он так и не понял.
«Альтея» уже шла через систему, и этой ночью им предстояло покинуть планету, сесть на «Приму», и в ручном режиме дойти до корабля — к планете «Альтея», конечно, подходить бы не стала. И не потому что были какие-то проблемы с маскировкой, причина заключалась в спешке, ведь сразу после того, как «Альтея» подберет их, она уйдет в неконтролируемый бросок.
Вчера, ближе к ночи, на связь вышел Фэб, и приказал готовиться — впрочем, у них и так все было практически готово, большая часть того, что забирали с собой, уже находилась на «Приме». С домашней консервацией получилось смешно — Саб предложил оставить банки здесь, в доме, и получил яростный отпор от тех, кто эти банки закручивал. Самым удивительным для Саба стало то, что громче всех протестовал обычно тихий Пятый — он заявил, что выращивал и крутил эти овощи не для того, чтобы их съел кто-то чужой, и что на «Альтее» есть ребята, которые оценят, и что как же это так — столько всего сделать, и никого не угостить? В ответ Саб заметил, что накрученные банки — это, по большей части, вообще закуска. На что получил в ответ предложение сходить в таком случае за водкой, и принести ящик, а лучше — два. А что? Там народу много, раздадим. Господи, простонал Саб в ответ, сумасшедший дом, и как вам такое в голову пришло? Но в магазин пошел, и за два рейса принес то, что требовали. В том, что этот жест оценят, он не сомневался, но все-таки ему было в тот момент немного неловко. И перед Соней, которая посмотрела на него странными глазами, и перед потенциальными получателями данных сувениров…
* * *
Лидия, Игнат, Эри, и Лин уже ждали у калитки, Саб и Пятый присоединились к ним, и вся компания быстрым шагом отправилась в сторону озера. Сегодня, первого сентября, был большой праздник, Новолетие, практически — Новый год по православному календарю. Праздник добрый, яркий, красивый — Лидия, пока шли, рассказывала про новые Врата, которые заказал Амвросий, про хоры, которые с трех деревень приехали в этот раз, и про то, что праздник «чистый», то есть по кустам за нарушителями порядка гоняться не придется.
— Это хорошо, — покивала в ответ Эри. — А то мы в ночь уезжаем, поезд у нас. Не смогли бы мы по кустам.
— Уже уезжаете? — удивилась Лидия. Удивилась и расстроилась. — Что же так быстро?
— Ну, надо так, — пожала плечами Эри. — Вы к нам завтра домой зайдите, мы запирать не будем. Оставили
— Всем приходить? — спросила Лидия.
— Да, собери всех ваших, Лид, и приходите. Ой, народу сколько! — Эри невольно замедлила шаг. — И все с цветами…
— Я сейчас, — Пятый развернулся, и бегом рванул обратно. Ну, Лида, ведь могла же предупредить, почему не сказала? Циннии всё еще цвели, поэтому букет, здоровенный, пышный букет он нарезал за пару минут, и с ним в руках, снова бегом, кинулся обратно.
* * *
Служба в этот раз была просто потрясающая, пели четыре хора, которые стояли по четырем сторонам озера, Амвросию сегодня помогали служить два священника, рангом пониже. Служба завораживала, и была проста и понятна — сейчас провожали старый год, печалились о нём, ушедшем, и встречали новый. А ещё благодарили Бога за то, что помогал и укреплял раньше, и будет помогать после. Конечно, это выглядело наивно, но при этом благодарность, звучащая в каждом слове, была настолько невинна и проникновенна, что многие, слушая, плакали — понять бы еще, от чего. Светлая, прозрачная, как осеннее небо, печаль, и светлая же радость, потому что грядет что-то новое, неведомое, и от этого на душе и горько, и сладко одновременно.
Церковь поднялась в этот раз величаво, медленно, и замерла, недвижима — хоры пели, торжественная молитва плыла над озером, над толпой, над лесом. Казалось, перед этим моментом бессильно само время, что даже оно сейчас замерло, и слушает, слушает, бесконечно слушает — и слова молитвы, и мысли молчаливой толпы, и слабый ветер в кронах деревьев. «Хорошо бы это никогда не кончалось, — вдруг подумала Эри. — Совсем-совсем никогда не кончалось, а длилось вечно».
Но молитва кончилась, и служба кончилась, и потянулись к Вратам люди с букетами, потому что букеты, символ земных летних трудов, сейчас полагалось подарить Богу в благодарность за дарованное лето, и за дарованный год. Пятый передал букет Эри, и они, вместе со всеми, тоже пошли к Вратам, и положили свои цветы к остальным, на заботливо расстеленное покрывало.
— А что будет с этими цветами? — спросила Эри у какой-то женщины.
— В город Амвросий свезет, в дом для пожилых, старичкам сегодня вечером подарит, — пояснила та. — Порадуют людей наши цветочки, не зря растили. Циннии у вас, да?
— Ага, — кивнула Эри. — Они самые.
— А у меня гладиолусы. Каждый год боюсь, что не поспеют расцвести ко времени, а они каждый раз успевают, — улыбнулась женщина. — Хорошее лето было, правда?
— Да, хорошее, — Эри улыбнулась. — Самое лучшее лето на свете.
* * *
— Не-не-не, деньги оставляем, — твердо сказал Саб. — Ну, по рублю возьмем на память, а остальное в конверт, и тоже на стол.
— При других обстоятельствах я бы сказал, что боюсь — сопрут, — заметил Пятый. — Но не скажу. Потому что здесь не сопрут.
— Ключи от мотоцикла где? — Лин выразительно посмотрел на Пятого.
— Они не у тебя? — удивился тот.
— Нет! Они у тебя, потому что это ты последний гонял в деревню за мёдом, — ответил Лин. — Ау, проснись. Где?
— Чёрт, — Пятый принялся рыться в карманах. — А, вот они. Действительно. Прости.
— Давай сюда, — Лин положил эти ключи рядом с ключами от машины. Там уже лежали документы и на пикап, и на мотоцикл, и на дом, потому что нотариуса Зою они ангажировали еще позавчера, и она переписала под их диктовку дом на Лидию, причем без ведома самой Лидии. Подарок, объяснил Саб. Это подарок нашей родственнице, мы на север едем, а дом достанется ей. Тысяча рублей оказала на Зою просто-таки волшебное действие, и документы она оформила без проблем и всего лишь за полчаса.