Долго и счастливо
Шрифт:
Когда, проголодавшись, она забежала в пустынный магазин за сладкой газировкой и вредным шоколадным батончиком, ей подумалось о том, до чего же скучен мир, в котором никого нет. И она не имела в виду людей - стоит ей убрать невидимую стену, которую она создала утром, чтобы ей не мешали работать, и сюда хлынут поселенцы, наполняя жизнью созданные ею формы. Нет, Василиса думала о другом - о басовитом жужжании шмелей, пении птиц и лае собак. Ее миру не хватало фауны, чтобы стать настоящим.
– И за чем же дело стало?
– в тишине магазина, прерываемой лишь гудением рефрижераторов, чужой голос прозвучал неожиданно.
– Люциус?
– обрадовалась Василиса.
– Привет! Где ты был так долго?
Единорог аккуратно, стараясь не задевать содержимое полок, подошел к ней и фыркнул, указывая на батончик и газировку.
– А ты в курсе, что от этого случается диабет и гастрит?
– ответил он вопросом на вопрос.
– Почему вы, подростки, вечно жрете всякую дрянь? В двух кварталах отсюда есть отличный итальянский ресторан.
– А ты в курсе, что ты ужасно нудный?
– Василиса из вредности надорвала упаковку батончика и демонстративно его надкусила.
– Я тут творю, если ты не заметил, так что мне нужно много-много глюкозы.
– Тоже мне, творец!
– надменно заметил Люциус.
– Наворотила тут эклектики. Что это, а?
– он кивнул в сторону окна, за которым китайская пагода соседствовала с небоскребом.
– Что, я тебя спрашиваю? Кому нужны эти дурацкие здания вместо бескрайних лугов? Кому нужен кинотеатр и салон красоты?
– Ну, все это нужно нам, - растерянно сказала Василиса.
– Нам, людям.
– Людям!
– горько отозвался Люциус.
– А как же я? Я, твой первый и единственный друг в этом враждебном мире? Обо мне ты подумала?
Под его напором Василиса попятилась. Все-таки, если забыть о том, что Люциус был сказочным существом, он выглядел здоровенным жеребцом с острым рогом на лбу. И кто знает, насколько этот конь был в своем уме.
– Прости, - попросила она на всякий случай.
– Наверное, я немного увлеклась. А чего бы ты хотел? Я попробую исполнить твое желание, если, конечно, смогу.
Люциус тряхнул гривой и моргнул пушистыми белыми ресницами. Потом приблизил свою морду к ее лицу.
– Пожалуйста, - сказал он тоном Маленького Принца.
– Нарисуй мне лошадку!
– и прежде, чем Василиса успела умилиться его просьбе, добавил: - А то у меня, знаешь, уже яйца распухли от одиночества.
К ночи васин мир был населен всеми птицами, животными и рыбами, которых она только сумела вспомнить.
Глава 14
1
Лежа вечером в своей огромной кровати, что стояла посреди спальни в одном из маленьких белых домиков на склоне холма, Василиса думала о том, как славно сегодня потрудилась - создала свой собственный мир, годный для жизни, и населила его химерами. Ну и что, что все эти дома, сады и даже животные были всего лишь иллюзией; для людей, которых она сюда пустила, все это казалось реальным. Воздух был свежим, вода мокрой, а еда -- съедобной. Казалось бы, что еще нужно человеку? Однако человеку -- людям - понадобилось узнать, откуда все это? Им потребовалось докопаться до смысла, заглянуть в суть вещей, понять, как работает этот мир, где все было одновременно так и не так, как они привыкли. И, несмотря на все васины старания по обустройству острова, люди хотели найти способ отсюда выбраться.
Интересно, проводятся ли где-нибудь семинары для богов? У
Повернувшись на бок, Василиса вздохнула, вглядываясь в темноту. При всем своем могуществе она не могла сделать только одного: намечтать себе Сандера. Разумеется, исключительно для того, чтобы плюнуть ему в рожу. Но увы, Люциус оказался прав: создание людей - даже бывших - было за пределами ее способностей. Человека, говорил единорог, можно только пригласить. Как вампира в фольклоре, вспомнилось Василисе. В книгах и кино нежити не могли переступить порог дома, в который их не позвали. Кто бы мог подумать, что однажды Василиса окажется в реальности, где этот старый глупый миф -- правда? Конечно, с точки зрения безопасности ее как творца это было разумно. Открой она свой мир для всех -- и у нее в голове начался бы просто хаос! Неслучайно же другие разумные божества пускают в свое царство лишь праведников -- то есть тех, кто готов жить по установленным своими создателями правилам. В этом плане Василисе было вдвойне тяжело -- ведь людей, а тем более вампиров, она не создавала, а значит, не могла ими управлять.
Вот как ей, спрашивается, выдавать приглашения тем, кого она хочет у себя видеть? Раздавать им флаеры? Заставлять присягать себе на верность? Брать за руку и вести?
Впрочем, это были не самые главные вопросы. Гораздо больше ее волновало то, что, несмотря на все свое могущество в рамках этого мира, Василиса застряла в нем, как и все остальные. И она понятия не имела, как отсюда выбраться.
Уткнувшись лицом в подушку, Василиса едва не застонала от бессилия. Честное слово, она бы не колеблясь отдала весь этот мир вместе с возможностью им управлять только лишь за то, чтобы оказаться рядом с Сандером. Увидеть его хотя бы одним глазком, дотронуться, перекинуться парой слов... Ведь ей обязательно, обязательно нужно сказать ему... сказать ему... самое главное...
Веки Василисы становились все тяжелее, а мысли начали путаться. В своем затуманенном дремой воображении она перенеслась сначала в тот номер отеля "Лебедь", где они с Сандером впервые поцеловались. А потом в этом самом номере вдруг появились ее родители - они держались за руки, влюбленно глядя другу другу в глаза, а после невесть откуда взялся ее брат Шура с плакатом "Смерть вампирам!"...
На этом Василиса закуталась в одеяло, свернулась калачиком, обняв подушку, и позволила себе окончательно погрузиться в сон. Ведь завтрашнее утро, подумалось ей, наверняка будет не легче вчерашнего. В конце концов, даже лучшим из них, богов, для создания и обустройства своего мира понадобилась целых семь дней.
2
Несмотря на то, что время уже близилось к полудню, в больнице, где находились сто девяносто три коматозника, было сонно и безмолвно. Тишина прерывалась лишь механическим писком приборов, поддерживавших искру жизни в тех, чье сознание находилось бесконечно, бесконечно далеко. Репортерам сюда ходу не было, а ученые, взяв у равнодушных пациентов все необходимые анализы, удалились в лаборатории для их изучения. Доктора и медсестры ходили на цыпочках, точно боясь потревожить это сонное царство.