Долгое лето
Шрифт:
– Зачем? – спросил Древний. Осмелевшие было знорки снова попятились.
– Чтобы все знали о твоей отваге и твоей доброте, - ответил тот, кто заговорил первым. – Это венки славных воинов, и никто здесь не достоин их более, чем ты.
– Можно, я потрогаю твою броню? – спросила знорка с венками, глядя на Древнего с трепетом. – Это было бы честью для меня. Только один раз и очень осторожно…
– А мне можно? – привстала на цыпочки вторая знорка. – На удачу…
Гедимин покачал головой и прошёл мимо людей, стараясь не задеть их. Они посторонились, с почтением пропуская его. Он услышал тихий вздох за спиной и зачем-то обернулся. Знорка с венками сидела на мостовой и гладила булыжники.
–
За трёхэтажным домом, совершенно целым, хоть и опустевшим, мог спрятаться даже Древний Сармат – и там он остановился, недоумённо пожал плечами и окинул себя растерянным взглядом. Кому и зачем может понадобиться трогать скафандр высшей защиты?! Эти существа думают, что сквозь семь броневых пластин их слабые касания можно почувствовать?..
Наверное, он задумался слишком крепко – чёрный скафандр, почти скрывшийся за бурыми и жёлтыми одеждами знорков, он увидел, когда между ним и последним ликвидатором оставалось шагов десять. Он отступил к стене, настороженно глядя на группу знорков, самцов и самок, облепивших броню Кэрса. Их ладони гладили его, а он стоял неподвижно, и его ошалелый взгляд был направлен куда-то вдаль. Знорка, забравшаяся в окно соседнего дома, повесила гирлянду из лепестков на сармата и расправила её, довольно глядя на дело своих рук.
– Да не оставят тебя боги, Чёрный Речник Кэрс Рахэйна! – тонкий голос звенел над притихшим кварталом. – Тебя, рассёкшего каменные стены и на руках вынесшего пленников из гибельной темницы. Тебя, сильного и отважного, крылатого воина Реки. Тебя, знающего, как не дать камням упасть, и как малыми силами вернуть их на место! Кем бы по крови ты ни был, ты – воистину Чёрный Речник. О тебе и твоих товарищах Риогон будет помнить вечно, мы сложим о вас легенды…
Кэрс мигнул. Его затуманенный взгляд упал в переулок, наткнулся на чёрный силуэт у стены и на мгновение обрёл резкость, но Гедимин уже исчез – неслышно прошёл мимо и свернул на другую улицу. Он не хотел смущать ликвидатора ещё сильнее – общение со знорками и так вогнало его в ступор. Однако…
– Хаэ-эй! Командир Гедимин! – из-под навеса высунулся уже знакомый усатый знорк – Асфат Заккан. За время отсутствия Древнего Сармата он ещё сильнее извозился в саже и глине, устал до дрожи в ногах, но широкая ухмылка не сходила с его лица. На груди знорка тускло блестел медальон, собранный из фриловой линзы, тройки рилкаровых стержней, завитых в спирали, и тройки же необработанных кусочков гранита. Гедимин присмотрелся к «цацке», пытаясь определить, кто из четвёрки ликвидаторов её собрал. Ещё двое знорков, столь же измотанных, как сам Асфат, но не менее довольных, покинули навес и направились к отдалённому стойбищу.
– Командир Гедимин, я тебя ищу, - выдохнул предводитель знорков. – Мы нашли несколько домов для вашей ночёвки. Речник Деркин сказал, что твоё слово – решающее. Я покажу их тебе – выбирай любой.
Древний на миг прикрыл глаза, его веки дрогнули. Немалых усилий стоило ему удержаться от нелепого смешка. Он кивнул и пошёл за Асфатом, подстраиваясь под походку коротконогого знорка, но всё равно поравнялся с ним через пару шагов и пошёл ещё медленнее, чтобы не убежать вперёд.
– Воля богов и их вечная слава, - усмехнулся Асфат, силясь заглянуть Гедимину в глаза. – Вот чем стало для нас прибытие твоего отряда. Мы ни от кого не ждали такой помощи – и такой своевременной помощи! Ты и твои воины – вы по крови сарматы… и я безмерно удивлён. О вашем народе я слышал иное… говорят, вы надменны и равнодушны к чужой боли, и только зову любопытства вы подчиняетесь, а сострадание чуждо вам. Как можно
Человек развёл руками и снова усмехнулся. Древний Сармат посмотрел на него задумчиво и кивнул.
– Всё правильно, знорк. Но, кроме зова любопытства, мы ещё подчиняемся закону. Сегодня в твоём городе мы сделали всё, чего от нас требовал закон, и всё, на что нас могло толкнуть любопытство. Если ты хочешь, чтобы купол был убран, незримая смерть ушла, а здания в центре стали пригодными для жизни, то самое время обсудить цену…
Здание малого зернохранилища – одно из десятка схожих между собой строений за невысокой символической оградой – быстро освободили от внутренних выгородок, убрали толстые дверные завесы, и сейчас люди, созванные Асфатом из соседних кварталов, выметали из зернохранилища последнюю пыль и сухую траву. Гедимин вошёл, не пригибаясь, постоял у порога, убедился, что пол достаточно прочен, и одобряюще посмотрел на Асфата. Знорк говорил с группой соплеменников поодаль, но на взгляд сармата развернулся и вопросительно хмыкнул.
– Сгодится. Полы прочные, - отозвался Древний.
– Командир Гедимин, это амбар. Тут хранится зерно, - покачал головой Асфат. – Боюсь, не сочтёт ли твой народ, что риогонцы напрочь лишены гостеприимства – даже не нашли для посланцев Реки достойного жилища!
– Не сочтёт, - бесстрастно ответил Гедимин. Его мысли заняты были завтрашней разборкой башни, распылением дезактивирующих растворов и переплавкой облучённого камня. Улыбка Асфата увяла и перекосилась, пока он говорил с сарматом о цене работы ликвидаторов – и они в конце концов договорились, и Гедимин не сомневался, что получит в срок и самородный морион, и кей-руду, и технологии её применения. С технологиями, правда, придётся подождать пару месяцев – почти никого из тех, кто в этом разбирался, Ангахар в живых не оставил. Древний сожалел об этом едва ли не сильнее, чем сам Асфат.
Древний отошёл от зернохранилищ и остановился. Знорки за ним не последовали. Эта область Риогона, чуть южнее купола, застроена была большими зданиями из камня – и многие из них даже пережили взрыв. Людей не было видно – здесь не было бесхозных обломков, годных на растаскивание, а чужую собственность местные знорки уважали. И Гедимин даже слегка удивился, когда услышал из дверного проёма одного из зданий несвязные гневные вопли. Он понимал по-гвельски, но понятные фразы из долетающих обрывков слов никак не связывались. Кажется, кричащий желал кому-то очень неприятной судьбы и жалел о том, что не приблизил эту судьбу своими руками. Голос, глухой и землистый, показался Древнему знакомым. Он вошёл в дом, слегка склонив голову – проём был высоким, стена – толстой, была надежда, что и полы не соломенные.
– Ууурррх, - донеслось из полутьмы, разогнанной сарматским фонарём. – Командир Гедимин?!
Сармат не ошибся – это был Йизгар. С их последней встречи он нашёл где-то кожаную робу и уже выпачкал её в земле и саже. Ещё одна цацка сарматской работы – брошь из рилкара и металлических дуг, слегка похожая на спиральную галактику – была прицеплена к груди сиригна. Йизгар покосился на неё и поспешно протёр её рукавом от налетевших хлопьев пепла.
Здание, в дальнем углу которого, среди обломков камня и металла и россыпи углей, стоял на коленях сиригн, было не простым жилым домом. Тут пахло гарью, окалиной и серой, и запах этот впитался в стены. Этот огромный каменный чан, утопленный в полу, и прочные на вид тележки, и несгораемые робы, в беспорядке сваленные в угол, и короба, подвешенные к стенам… и разбитый округлый бок огромного сооружения, формой похожего на башню, две открытые пристройки по бокам от него, обугленные остатки примитивных, но очень больших мехов… Глаза Древнего Сармата медленно загорались любопытством.