Долгожданная кража

Шалашов Евгений Васильевич

А вот как грянула война, России пришлось покупать винтовки и в Японии, и в США. А куда деваться?

И во время гражданской войны сотни, если не тысячи «импортных» винтовок имелись на вооружении и в Красной, и в Белой армиях.

Пока пребывал в размышлениях, прибыла грузовая машина. А еще явился начальник РОВД майор Большаков. Он, кстати, пришел раньше, чем подошли грузчики — мобилизованные и призванные для работы Титан, Джексон и Серега Савин. То есть, начальник забрал с собой всех, кто подвернулся под руку.

— Ну что, Воронцов,

не успел ещё ничего накуролесить? — сумрачно начал он. — Я как узнал, что дежурный тебя отправил, на месте сидеть не мог. Приехал вот, чтобы самому убедиться. А то неизвестно, чего от тебя ждать.

— Рад стараться, товарищ майор, — несильно схамил я.

А что, если ко мне появились претензии по какому-то вопросу, это не значит, что теперь надо обвинять во всех смертных грехах. Большаков неопределенно хмыкнул и протянул руку в мою сторону:

— Фонарик давай.

Подсветив лучом содержимое ящиков, он вдруг выдал:

— Ишь ты, япона мать! Арисака!

Видимо, даже в полутьме уловив мое удивление, майор сказал:

— Я «срочку» на Дальнем Востоке служил, там у нас на складах такие лежали. Мы их потом в Китай отправляли, вместе с ППШ и ППС.

Тут он вспомнил, что со мной ему надо вести себя отстраненно, и завершил свою реплику так:

— Но это к делу не относится. Приступайте к погрузке.

С кряхтением и матерком мы сняли с чердака все одиннадцать ящиков. Не сказать, что они были слишком тяжелые. Может, килограмм по тридцать каждый, а может и сорок. Винтовка, вроде, весит около четырех килограмм, да упаковка. В общем, как-то так. Если у кого-то будет желание пересчитать — милости просим. Вытаскивать эти клятые ящики, спускать их по узенькой лестнице было очень неудобно. Но ничего, справились.

Устроив ящики в кузове, мы отправились обратно в дом. Вот, на сей раз жильцы уже принялись вылезать из своих квартир. Но теперь они нам нужны, потому что дальше следовало пройтись по оставшимся семи каморкам, да и общее пространство проверить — а не лежит ли еще где-то ящик с раритетным оружием? Так что, дорогие граждане, пойдемте наверх, будете открывать свои сусеки. Ну да, безо всяких ордеров на обыск, без постановлений об изъятии. Надо будет — потом все напишем. Не до бюрократии, чай.

Увы, двоих квартиросъемщиков на месте не оказалось, пришлось попросту выковыривать замки.

Хозяин квартиры, которому принадлежал закуток на чердаке, трясся и уверял, что ордер на заселение он получил две недели назад, и об оружии ничего не знает. Он даже прежних хозяев ни разу не видел.

— Разберемся, — веско сказал Большаков, кивая на служебный автомобиль, стоявший рядом с грузовиком. — Садитесь, в отдел поедем.

Майор, прихватив с собой хозяина квартиры, отбыл, «Газончик» с ящиками тоже уехал, а мы с парнями остались отрабатывать жильцов дома.

И что нам дал опрос? В сущности, почти ничего. Соседи сказали только, что в квартире, которой принадлежал чуланчик с оружием, проживала Леокадия Петровна Звонарева, бывшая

учительница немецкого и французского языка. Леокадии, когда она умерла, было под девяносто. И жила она здесь дольше всех. И, вообще, раньше весь дом принадлежал семье Звонаревых. Отец был купцом третьей гильдии. Третья гильдия — это не самый верх, но и не торговец в разнос, или лавочник, что не записывались в купеческое сословие, чтобы не платить лишние деньги. Но купец имел собственный дом, дал образование дочерям.

У Леокадии была сестра — тоже учительница, но та умерла еще до войны. И брат был старший. Так тот погиб во время гражданской, в Рыбинске.

Некоторую ясность (а может, наоборот?) внес один из соседей — старичок лет семидесяти.

— Эсеркой Леокадия была, — заявил он.

— Почему эсеркой? — удивился я.

— Да фильм как-то по телику показывали, про чекистов. Так там этот был… Эсер главный. Ну, которого наши чекисты к себе заманили, а он еще с лестницы спрыгнул и убился.

Кого наши чекисты заманивали? А…

— Савинков, что ли? — предположил я.

— Во, точно, Савинков. Смотрели, а Леокадия говорит — мол, актер, который Савинкова играл, нисколько не похож. Дескать, Савинков и красивее был, и умнее. А больше ничего не говорила, а мы не спрашивали. Мало ли кого старуха могла видеть?

Хм… А ведь вполне возможно. В восемнадцатом как раз был мятеж эсеров в Ярославле и Рыбинске. И брат Леокадии, погибший в Рыбинске. Все сходится. А сестра, а то и обе сестрицы, ждали, что мятеж перекинется на Череповец, и готовили склад с боеприпасами. Или братец оставил дома кое-какой запас. Надо бы сходить в БТИ, выяснить — когда дом был национализирован, и когда туда вселились жильцы. Восстание эсеров произошло летом, так что, вполне возможно, что дом тогда целиком принадлежал семье Звонаревых. Впрочем, пусть этим историки-краеведы занимаются, а нам бы что-то попроще.

А вообще, везет мне с посылками из прошлого.

Глава 12

На огневом рубеже

К Рябинину я смог попасть только на следующее утро после оперативки, сначала общей, а потом маленькой своей, у начальника ОУР, куда вход посторонним был воспрещён. Всё время до визита я тихонько молился неизвестному мне следственному богу (должен же существовать такой?), а заодно и Борису Михайловичу, чтобы дело по краже пальто не оказалось расписано Утягину.

На моё счастье Борис Михайлович оказался в кабинете один, но уже весь в работе, о чём свидетельствовало раскрытое уголовное дело на столе перед ним и телефонная трубка, неизвестно каким чудом державшаяся около уха. Руки следственного начальника были заняты: одной он стремительно листал дело, а витиеватые манипуляции второй руки, видимо, были призваны усилить словесную аргументацию. Я искренне пожалел собеседника, лишённого удовольствия видеть эту картину — несомненно, смысл сказанного дошёл бы до него значительно лучше.