Долина белых ягнят
Шрифт:
Разожги, Апчара, и ты огонь в своем очаге. Я приду к тебе греться, слушать твой печальный рассказ…
Перевод Вл. Солоухина
Грушевый цвет
КНИГА ТРЕТЬЯ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
1. ДОТИ КОШРОКОВ И НАРЧО
Над пароконной линейкой, с гулом катившей по неширокой разбитой дороге,
На линейке ехал бывший полковой комиссар Доти Кошроков. Звания этого — комиссар — в армии давно уже не было, но к Кошрокову оно прилепилось накрепко. Комиссар — и всё. Китель с погонами, на груди — ордена и медали. Года три назад Доти на фронте называли «комиссар-смертник»: он призывал товарищей умереть в бою, прихватив с собой с десяток вражеских жизней. Теперь Кошрокову придется налаживать мирное бытие, поднимать из руин хозяйство, внушать людям веру в завтрашний день. «Будь благословен грушевый цвет», — думает Доти, ибо он знает: для кабардинцев грушевый цвет — символ зрелости плодов, благополучия, радостного мирного труда.
Раненый комиссар ни на минуту не терял, впрочем, надежды вернуться в строй.
На предложение Зулькарнея Кулова, секретаря обкома, отправиться в длительную командировку в качестве уполномоченного по хлебу он согласился прежде всего потому, что надеялся потом доказать медицинской комиссии, будто самая трудная горная дорога, самые тяжелые полевые условия ему нипочем. Сейчас он глядел на подернутые синей дымкой скалы, на высокогорные сосновые леса и вспоминал рассказ Кулова о бедняках-лесозаготовителях. Не зная, где взять лес для строительства и восстановления школ, больниц, клубов, люди пошли на крайнюю меру. В один прекрасный день десятки лесорубов начали подъем к вершинам. Внизу остались подводы, лошади, шалаши. Лесорубы намеревались рубить лес на отвесных скалах, как горцы в старину иногда косили сено. Человек привязывал себя к дереву или выступу скалы, другой, намотав веревку на руку, понемногу отпускал ее, давая напарнику возможность косить на весу, раскачиваясь над землей, как маятник. Лесорубы валили деревья, сбрасывали их вниз, а Чопрак, подхватив, уносил лес туда, где его можно было выбрать из воды. Поначалу все шло нормально. Освоив непривычное ремесло, люди осмелели: подняли наверх лошадей, подводы. И тут случилась беда. Снежная лавина, озлившись на нарушителей заоблачной тишины, сорвалась вниз, положив всему конец… Нелегкое это дело — восстанавливать народное хозяйство.
Кошроков, новоиспеченный директор конзавода, успел принять в штат только двоих: бухгалтера и Нарчо. Тринадцатилетний Нарчо, «ординарец», как его прозвал комиссар, числился конюхом. Ничего, старательный паренек, справляется.
— Нарчо, ты чего молчишь? Язык проглотил? — Доти шутя сдвинул мальчишке шапку на глаза.
— Не проглотил. Смотрю.
— Чего тут смотреть? Кругом одно и то же — горы.
— Бандиты еще не перевелись. Пальнут из-за скалы — не обрадуешься.
— Ах,
Можно было прихватить с собой оружие, но Кошроков счел это неразумным. С одним пистолетом против вооруженной банды не пойдешь.
— Едем-то хоть правильно?
— Ущелье. Не свернешь. — Нарчо подумал и как бы про себя добавил: — Чем дальше едешь по реке, тем выше поднимаешься.
— Ого, ты, я смотрю, мудрец. Хорошо сказано, Нарчо. Только гляди в оба и дальше, чтобы вправду на бандитов не напороться.
— Вообще-то здесь бандитов, я думаю, нет. Они у истоков реки. Ночью спускаются поближе к аулам, как волки. Волки тоже рыщут по ночам, а днем дрыхнут в чаще.
— Ты, оказывается, все знаешь, — снова похвалил мальчика комиссар. Паренек почувствовал прилив гордости.
Кошроков решил так: прежде всего заедет в райцентр, представится районному начальству: дескать, прибыл уполномоченный от обкома партии, прошу позволить ознакомиться с обстановкой. Впрочем, ни на что особенно хорошее он не надеялся. Кулов перед отъездом нарисовал ему не слишком радужную картину. Том не менее надо во все вникнуть, поставить перед активом четкие задачи, разослать уполномоченных по хозяйствам. Потом уже можно заехать в Машуко повидаться с Апчарой Казаноковой, старой знакомой по фронту. Маршрут получится такой: сначала вверх по реке, и обязательно с остановками на ночлег, чтобы не загнать лошадей. Обратная дорога будет легче — сверху вниз. Комиссар сидел, вытянув несгибающуюся в колене правую ногу, и размышлял. «Ординарец» деловито правил лошадьми, чувствовалось — он их любит. Кошрокову же лошадники сейчас были нужны больше всего.
Нарчо краснел от удовольствия, когда директор конзавода именовал его «ординарцем». Слово звучало по-военному, мальчик в душе считал себя на военной службе и не сомневался, что еще поедет на фронт вместе с полковым комиссаром. А что он этого достоин, Нарчо докажет во время поездки по району. Доти отдал ему ватную телогрейку, галифе, обул в старые стоптанные ботинки. Жаль, офицерский китель оказался великоват. Не хватает еще, правда, солдатского пояса с флягой, фуражки или пилотки — но их можно достать. Конечно, можно! Развеселившись, Нарчо гикнул на лошадей, хлестнул кнутом каурую, и линейка понеслась в гору, подскакивая на выбоинах и камнях.
— В гору лошадей не гони, — отечески спокойно поучал парнишку Кошроков, чувствуя, что больная нога и бок не выдерживают тряски, а им еще ехать и ехать. — Ездовой должен беречь лошадей, точно рассчитывать их силы — как бегун на дистанции. Понял? Мы с тобой только-только стартовали, нам еще предстоит объездить весь район, пересчитать, сколько стеблей на каждом кукурузном поле, сколько початков выломали, сколько предстоит выломать. А ты знаешь, сколько аулов в районе?
— Двенадцать. Пять на левом берегу и семь на правом. Они все недалеко друг от друга: один аул на горе, другой — под горой.
— Райцентр на каком берегу?
— Чопракский райцентр на правом. Гитлеровцы долго не могли его взять. Капитан Локотош держал там оборону. Не слыхали про Локотоша?
— Как не слыхал… — Кошроков вздохнул, хотел сказать, что они с капитаном воевали вместе, но вместо этого произнес: — Значит, нам надо переправиться на правый берег. Мост есть?
— Взорвали. Но сейчас воды в реке мало, переедем, — успокоил командира Нарчо.
— Кто взорвал: немцы или наши?
— Наши взорвали, чтобы немецким танкам дорогу преградить. У партизан противотанковых орудий не было. Бутыли с горючей смесью, и только. Разве бутылку далеко кинешь? Конечно, хорошо, если ты лежишь над обрывом, а танк идет внизу, под тобой. Тут не промахнешься. Задымит танк лучше, чем фитиль от кресала.