Долина Граумарк. Темные времена

Руссбюльт Штефан

— Что с тобой? — поинтересовалась Рубиния, испуганная странным поведением своей спутницы не меньше самой Оды.

— Ничего. Мне просто показалось, что я что-то услышала, — пролепетала она. — Подожди, я сейчас спущусь.

Не уходи, Ода. Иди ко мне!

Ода вздрогнула, словно схватившись обеими руками за горячую кастрюлю. Сначала она посмотрела на удивленно глядевшую на нее Рубинию. Спрашивать не было нужды, она по ее лицу видела, что женщина голоса не слышала.

Иди!

Ода оглянулась на мрачную расщелину. Неужели голос доносится

оттуда? Почему его слышит только она?

Ода приняла решение. Нужно выяснить, кто или что с ней разговаривает. Может быть, это тот голос, которого она так долго ждала и про который все говорили, что его не существует.

Протиснувшись в расщелину, она спустилась в находившуюся за ней пещеру. Рубиния звала ее, но полурослик не реагировала. Прошло некоторое время, прежде чем глаза Оды привыкли к темноте, но желание выяснить, откуда идет голос, было сильнее страха споткнуться и упасть. Она на четвереньках поползла вглубь пещеры. Чем дольше она искала и не находила, тем больше волновалась. Девушку захлестнула паника. Она опасалась, что все это ей померещилось и что она постепенно сходит с ума.

— Где ты? Покажись! — закричала она.

Кто-то заслонил лаз, который вел наружу, и на миг в пещере снова стало темно хоть глаз выколи.

— Ода, что ты здесь делаешь? — услышала она голос Рубинии. — Выходи, ты меня пугаешь.

Внезапно пещеру осветил свет. Рубиния стояла у входа и держала между большим и указательным пальцами светящийся камень в форме яйца.

— Вот ты где. Что это все значит?

Ода заморгала, закрыла глаза рукой.

— Что это? — удивленно поинтересовалась она.

— Всего лишь игрушка мейстера Отмана, — пояснила Рубиния. — В камне сохранен свет. Сначала я не хотела брать его с собой, но судя по всему, он на что-то годится.

Отвернувшись от яркого света, Ода поглядела на пол.

— Здесь что-то есть, — произнесла она, но Рубинии показалось, что она просто пытается отвлечь ее от чего-то реального.

— Что?

— Похоже на мертвый корень дерева, — заявила Ода. — Тянется через весь камень. А потом снова исчезает в трещине.

Попытка Оды отвлечь Рубинию от назойливых вопросов сработала. Полурослик вместе со своим светящимся шаром перелезла через несколько валунов, чтобы поглядеть на странный корень.

— Не знаю я деревьев, у которых были бы такие корни, — произнесла она. — Мы слишком глубоко, — отложив светящийся камень, она принялась исследовать красную линию, тянувшуюся сквозь массивный камень, словно червяк сквозь землю.

Тем временем Ода продолжала осматривать пещеру. Оказалось, что это была скорее длинная расщелина, нежели пещера, но явно естественного происхождения. Света камня не хватало, чтобы понять, насколько далеко она тянется.

— На ощупь как свекла, — услышала Ода слова Рубинии. — Может быть, это съедобно.

Слишком поздно поняла девушка, что задумала полурослик. Дошло до нее уже тогда, когда она увидела блеск ножа у нее в руке.

— Нет, нет! — закричала она, но было уже поздно.

Рубиния вонзила нож глубоко в плоть мертвого корня. В тот же миг скала содрогнулась, словно сама Цефея ударила по миру молотом. На полуросликов посыпались мелкие камешки и песок, а огромный валун в форме клина загородил собой вход.

— Ода, с тобой все в порядке? — поинтересовалась Рубиния.

— Да, все хорошо.

— Что

это было? — удивленно произнесла полурослик. — И, что гораздо важнее, как нам отсюда теперь выбраться?

Идем, Ода, уже недалеко. Мне нужна твоя помощь.

— Я чувствую сквозняк, — солгала Ода. — Если пойдем туда, наверняка найдем выход.

39 Мило

Мило лежал на телеге или повозке, чувствовал тряску, слышал скрип деревянных колес, катящихся по песчаному грунту. Он лежал на спине, и лопатки у него болели. Он бы с огромным удовольствием перевернулся на бок, но руки тоже болели, а в запястьях были словно парализованы. Левое ухо горело огнем. Он хотел что-то сказать, но пересохшие и потрескавшиеся губы слиплись. Он хотел открыть глаза, но опасался, что будет больно.

— Воды, — промычал он, не размыкая губ. — Воды, пожалуйста.

— Эй, малыш, мне кажется, твой друг постепенно приходит в себя, — услышал Мило низкий голос гнома.

— Он не мой друг, — ответил кто-то. — Я его вообще не знаю.

В голосе слышалась печаль и какая-то безнадежность.

Вскоре Мило почувствовал на лице влажную тряпку. Кто-то вытер ему лоб и промокнул губы.

— Что с ним случилось? — услышал он грустный голос.

— Он связался с Доримбуром. Он и вон тот немой убили в эльфийском лесу Томдрина. Доримбур вмешался и захватил их.

— Почему он просто не убил их?

— Успеется, — произнес гном. — Но эльфийский лес — не то место, где стоит умирать.

Мило заставил себя открыть глаза. Он хотел услышать, кто это так беспечно болтает о его жизни и смерти.

И увидел склонившееся над ним размытое лицо полурослика. Оно казалось приветливым, но глаза его лишились привычного для этой расы блеска. Он осторожно лил воду из бурдюка на лицо Мило. Другой рукой слегка приподнимал его голову.

— Спасибо, — прошептал Мило. — Меня зовут Мило Черникс.

Второй полурослик посмотрел на него так, словно не знал, что ответить. Потом собрался с мыслями и произнес:

— Нельф… Нельф Котлогорд, — с отсутствующим видом произнес он и пополз обратно в свой угол.

Мило находился в повозке для пленников, принадлежавшей гномам. Они как раз выехали из Топей и въезжали в Скрюченный лес. Вдалеке, над родиной эльфов, висели тяжелые черные клубы дыма. Если не пойдет дождь, торф и бурый уголь, составлявшие большую часть лесного грунта, будут тлеть еще не одну неделю. Эльфийский лес потерян, а с ним и огромные деревья душ, и история богов, записанная на белокорых деревьях. Судя по тому, что сказал Доримбур, многие эльфы бежали, спасая свои жизни. Небольшое утешение, с учетом огромных потерь. Хотя гном говорил, что эльфы вернутся, Мило сомневался в том, что в своей ненависти он осознавал истинное значение этого факта для Серого порубежья. Эльфы придут. И приведут с собой столько воинов, что второе поражение будет исключено. Это привлечет новые отряды гномов и в конце концов в войну будут втянуты и люди, поскольку поймут, что отношение к ним остальных народов сильно испортится, если они не вмешаются. Может начаться война, которая принесет такие потери, что быстро оправиться от них не сможет ни один народ. Может начаться война, которую не выиграть никому. Нет! Война начнется, это уже ясно.