Долина Граумарк. Темные времена

Руссбюльт Штефан

За миг до того, как Мило окутала тьма, он успел бросить один короткий взгляд на атаковавшего его гнома. Глаза на его лице сверкали ненавистью.

38 Рубиния и Ода

— Не обижайся на них, Рубиния, — произнесла Ода, когда они вместе перелезли через несколько валунов. — Они ничего такого не имели в виду. Просто боятся и не знают, что делать. Они страдают от того, что пришлось бросить дома, многие семьи в трауре. Им не к кому пойти со своим горем, когда у всех остальных то же самое.

Рубиния поглядела на отвесные скалы, пугающие и крутые, возвышавшиеся над ней. Небо над ними было почти такого же серого цвета, с той лишь

разницей, что по нему передвигались светлые и темные полосы. Вскоре у нее закружилась голова.

— Там, наверху, все еще бушует буря, — задумчиво произнесла она.

— Ты меня слушала, Рубиния? — поинтересовалась Ода.

— Да, но ты ошибаешься. Я не обижаюсь на их поведение. Они сторонятся меня не потому, что боятся, горюют или впали в отчаяние. Они поступают так исключительно потому, что я ушла из деревенской общины. Дуболистяне справляются со всеми трудностями. Но если ты осмелишься повернуться к ним спиной, они никогда не простят тебя. Худшего промаха и допустить невозможно. Он граничит с предательством.

— Поверь мне, я знаю, о чем ты говоришь, — ответила Ода.

И вдруг Рубиния осознала, как мало знает об этой девушке. У нее два брата, Нельф и Тисло Котлогорд, вместе с которыми их держали в плену у гномов, отчасти за дело. Ей удалось бежать, ее братья остались в плену. Она разбирается в целительстве, хорошо владеет мечом и кинжалом. На вид она была очень хорошенькой, даже после всех тягот, которые довелось пережить в последнее время. Но, в общем-то, это и все.

— Твой клан тоже не простил тебе того, что ты ушла? — спросила Рубиния.

— Можно сказать и так, — рассмеялась Ода. — Меня учили на жрицу в крупном храме Холмомошья. Но я собрала свои вещи и ушла. Я не знала, куда идти и что делать. Братья уговорили меня отправиться с ними на поиски приключений.

— Ты клирик? — удивилась Рубиния. — Почему же ты ушла из храма?

Оглядевшись по сторонам, Ода нашла удобный камень, на который и села.

— Я почти стала жрицей, но покинула храм до того, как прошла заключительную церемонию, орденское крещение. На крещении тебя официально принимают в круг клириков и закрепляют, какими исследованиями ты будешь заниматься на службе. Сколько я себя помню, я хотела стать жрицей Цефеи. Я была еще совсем маленькой девочкой, но каждый день бегала в наш деревенский храм, чтобы послушать, какие истории рассказывает мейстер. Он рассказал мне о великой власти Цефеи. Говорил о далеких континентах, блестящих героях нашего народа, о принцессах полуросликов, настолько прекрасных, что они ни в чем не уступали эльфийским. Он говорил о чудесах. Но причина того, почему я каждый день возвращалась туда, была иной. Он рассказывал, что с ним говорит сама Цефея, говорит с каждым клириком, и что их задача — нести голос богини в мир. С того самого дня моим самым большим желанием было стать жрицей и тоже слышать слова Цефеи. Я представляла себе, как будет звучать ее голос — кристально-чисто, как бриллиант, и нежно, как прикосновение шелка к коже. Как только выдавался свободный час, я читала свитки и впитывала в себя знания, доступные лишь немногим. Став послушницей, я намного опередила других учениц храма. Я легко проходила все испытания и стала самой юной адептом, которую когда-либо возводили в этот ранг. Получив регалии и пройдя посвящение в жрицы, я удалилась в свою комнату и прислушалась к себе. Но Цефея не говорила со мной. Я спросила наших жрецов ордена, с чем может быть связано то, что я не слышу ее голоса. Они объяснили мне, что голос богини — это не звучащее слово, это скорее чувство или убеждение, что ты поступаешь правильно, и что оно зреет в душе жреца. Мне велели упражняться в терпении и прислушиваться к себе.

Рубиния не знала, что ответить

Оде и нужно ли вообще ей что-то отвечать. Она не была особо верующей и никогда не интересовалась задачами клирика. Строго говоря, за всю свою жизнь она видела только одного жреца — мейстера Гиндавеля. Он был признанным членом общины Дуболистья, несмотря на то что не входил в число семей-основателей. Он вступался за жителей деревни, помогал им словом и делом, выступал третейским судьей в спорах, лечил и врачевал, если это было в его силах. Ее никогда не интересовало, говорит ли он лично с Цефеей.

— Может быть, твой мейстер просто неудачно выразился, — сказала она, чтобы сказать хоть что-то.

— Ответ, поистине достойный полурослика, — рассмеялась Ода, но в смехе ее слышалась горечь. — Он выразился правильно, и я правильно поняла его. Небольшое исследование даже помогло понять, что жрецы пользуются услугами могущественных магов, чтобы обмануть прихожан и проявить так называемую божественную силу. Они просто шарлатаны. Нужно всех их… — Ода не договорила.

Несмотря на то что Рубиния знала Оду совсем немного, такого всплеска эмоций она от девушки не ожидала. Здесь что-то происходит, и оно влияет на всех.

— Нужно идти дальше, — напомнила Рубиния. — Мы не можем каждую ночь расставлять столько стражи просто потому, что не знаем, насколько здесь безопасно.

— Ты же не думаешь на самом деле, что в ущелье есть еще волки, правда?

— Как ты уже говорила, Ода, вера — дело такое. От нее иногда только хуже спишь.

— Поэтому ты разослала всех в разные стороны, даже туда, где мы уже были? — удивилась Ода.

— Нет, я разослала их для того, чтобы к вечеру они устали, как собаки, и повалились спать, чтоб у них не было сил снова начинать ссориться. Мы двое — единственные, кто ищет бродячих волков.

Ода довольно зашипела и подняла с земли камень.

— Значит, не будем терять времени.

До конца ущелья оставалось уже недолго. Круто уходящие вверх скалы стремились друг к другу, ширина здесь была не более десяти футов в ширину.

— Никаких волков, — в голосе Рубинии даже слышалось некоторое разочарование. — Как и никаких фазанов, зайцев или хотя бы белок. Я бы многое отдала за то, чтобы иметь возможность приготовить хорошего жирного зайца с сальцем, пюре и свеклой.

— Ты настоящая повариха, — ответила Ода. — Я бы многое отдала за то, чтобы его съесть.

Полурослики как раз собрались возвращаться в лагерь, когда Ода заметила расщелину, уходившую далеко вглубь земли.

— Подожди, Рубиния, может быть, мы найдем здесь грибы. Было бы здорово, если бы мы вернулись не с пустыми руками. Мне братья показали, где они растут и какие из них съедобны.

— Без сыра и куска мяса от грибов толку мало, — напомнила ей Рубиния. — Но может быть, нам повезет и другие что-нибудь нашли.

— Вполне вероятно, что нашли сырного ежика или мясной хлебец, они тут повсюду водятся, — рассмеялась Ода.

Она вскарабкалась на крутую скалу, затем немного поднялась по отвесной стене, пока не добралась до расщелины и не заглянула внутрь.

— Там настоящая пещера! — взволнованно воскликнула она. — Но на вид слишком сухая для лесных или домовых грибов. Там что-то красное. Похоже на корень.

Спускайся, Ода!

— Этого я делать не собираюсь! — крикнула она.

— Чего ты не собираешься делать? — поинтересовалась Рубиния.

— Ну, лезть в эту проклятую…

Ода не договорила. Голос, который она слышала, принадлежал не Рубинии. Она удивленно огляделась по сторонам. Никого. Теперь, задумавшись об этом, она не могла сказать даже, был ли голос женским или мужским. И действительно ли он обратился к ней или же ей просто померещилось.