Долина папоротников
Шрифт:
— Аддингтон — хороший человек, милая, — ответил отец, полузакрыв глаза и поглаживая простреленную руку. — Он не боится общественного мнения и готов взять тебя, несмотря на весьма скромное приданное, имеющееся за тобой.
Как же ей хотелось напомнить отцу его всегдашнее: «Не в деньгах счастье, девочка. Истинное чувство умеет довольствоваться малым…» Как же хотелось привести тысячу возражений против высказанного Аддингтоном предложения, отвергнуть его, не задумываясь. Однако отец был слаб, глаза его подозрительно блестели, а тихие стоны, нет-нет да исторгаемые грудной клеткой, казались настолько слабыми и мученическими, что
— Я совсем не знаю его, — только и возразила она едва слышным шепотом. — Между нами нет и тени приязни.
— Приязнь имеет склонность произрастать по весне, подобно подснежникам и тюльпанам, а после распускаться буйными красками. К тому же, Аддингтон, в отличии от тебя, Лиззи, весьма лестно отзывался на твой счет… В противном случае, стал бы он делать подобное предложение?
Личность претендентки, как полагала девушка, имела мало значения для этого джентльмена, однако сказала она о другом:
— Его ужасные манеры и воистину устрашающие черные очки… не уверена, что смогу привыкнуть и к тому, и к другому. Прошу вас, отец, не заставляйте меня ответить согласием! — взмолилась она, не сдержавшись.
И лицо мистера Хэмптона передернуло судорогой.
— Милая, — простенал он страдальческим голосом, — что, если со мной что-то случится? Вот сейчас же, в этот самый момент… Кто тогда позаботится о тебе? Кто примет к себе? Разве что кузен Максфельд из жалости и протянет руку… — Он покачал головой, как бы страшась даже помышлять о подобном. — Однако быть приживалкой — этого ли мы с матушкой желали для тебя? — И, приметив перемену в дочери, поднажал: — Аддингтоны же весьма уважаемое семейство, пусть и поднявшиеся благодаря торговле. Нам ли судить их — твой дедушка и сам из судейских — особенно в таких обстоятельствах…
Элизабет понимала, что отец деликатничает, открыто не указывая на ее проступок, на то, что в ее положении раскидываться женихами не приходится. Чудо, что один все же нашелся, пусть и движимый своими собственными резонами.
Она прикрыла глаза, глядя в окно на покрытые инеем деревья, на дорожки, присыпанные серебром выпавшего снега — ощутила такие тоску и отчаяние, безысходность и жгучую горечь, что на глазах навернулись слезы. Опалили ресницы, как кислотой, медленно побежали по щекам… Отдаться в руки нелюбимого человека, сделаться его полновластной рабой, всю жизнь до смертного часа исполнять его прихоти. Могли ли быть что-то страшнее этого?
Она смахнула слезинки, стиснула бескровные губы и обернулась.
— Хорошо, так тому и быть: я отвечу согласием. Коли на то есть ваша воля, отец…
Мистер Хэмптон изобразил улыбку на исполненном страданием лице. Ни дать, ни взять древний патриарх, на смертном ложе раздающий отцовские благословения…
— Рад это слышать, милая. — Он протянул дочери руку. — Твои слова возвращают меня к жизни.
И он ничуть не лукавил: уже на следующий день отправился на прогулку и прошел целую милю ничуть не запыхавшись.
12 глава
По счастливому случаю, пусть Лиззи его таковым и не считала, было извлечено из сундука матушкино свадебное платье. Несколько устаревшего фасона, оно все еще было достаточно красивым, к тому же пахло ее духами, и девушка невольно залюбовалась игрой света на расшитом
Общественные приличия предписывали долгую помолвку, никак не менее года, однако в данных обстоятельствах Аддингтон не посчитался и с этими нормами: сказал, что желает отбыть в новое имение уже через неделю и встречаться с невестой наездами не намерен. Слишком много работы ему предстоит, чтобы тратить драгоценное время на долгую дорогу… Элизабет же была не в том положении, чтобы диктовать собственные условия. Ей хватило одного взгляда на будущую свекровь, чтобы захотеть покинуть Колчестер как можно скорее… Сбежать от ее недоброго взгляда, колкого, как осколок стекла. И столь же прозрачного: скрывать своего отношения по отношению к будущей невестке миссис Аддингтон не собиралась, и вся гамма ее недовольства, вызванная выбором сына, читалась в лице, жестах, даже походке суровой родительницы.
Элизабет, глубоко чувствующая настроения окружающих, ощущала себя больной и несчастной, абсолютно разбитой… Крохотным зверьком, брошенным в логово хищника.
Вот и сегодня она сидела за вышивкой, с трудом различая рисунок: пальцы с зажатой в них иголках уже долгое время не сделали ни стежка. Мыслями она была далеко-далеко, где-то в заоблачных далях, свободных от будущих недовольных свекровей и мужей с замашками самодуров…
На пороге гостиной появилась Кэтти с сообщением и визите джентльмена. Лиззи подумала было об Аддингтоне и внутренне сжалась в ожидании его высокой фигуры, однако расслабилась, увидев входящего в комнату лейтенанта Джексона.
— Лейтенант Джексон, какой неожиданный сюрприз!
— Хочется, верить он еще и приятный, — улыбнулся молодой человек, раскланявшись с ней и миссис Сэттон.
Женщина отозвалась:
— Право слово, как можно сомневаться в подобном. В этом доме завсегда рады мужчинам в красных мундирах… Особливо таким прехорошеньким.
Лейтенант Джексон видимо смутился, что несколько сравняло цвет его кожи с цветом полкового мундира.
— Не слушайте тетушку, — поспешила ему на помощь Элизабет. — Лучше расскажите, как поживаете. — И с запинкой: — Как чувствует себя капитан Мэннинг? Насколько опасно полученное ранение?
Молодой человек замялся, ему явно было неловко говорить о подобном.
— Благодарю за беспокойство, мисс Хэмптон: капитан идет на поправку, — ответствовал он. — Доктор Харди уверен, вскорости он встанет на ноги. — И поинтересовался: — Как самочувствие самой миссис Сэттон? Слыхал, в дом забрались воры…
— Вор, — поправила его Лиззи. — Украл матушкино кольцо и был таков.
— Презренный Люцифер! — припечатала тетушка Корделия. — Набросился на меня, аки зверь окаянный. Голову разбил. До сих пор маюсь мигренями, да кошмары донимают. Не представляю, что бы я делала без настоек доктора Харди!
Лейтенант Джексон, слушавший с видимым состраданием, произнес:
— Уверен, этот злодей получит по заслугам. Мистер Аддингтон переговорил с полковником Форестером о вашем деле и просил поспособствовать его поимке…
— Очень любезно с его стороны, — заметила миссис Сэттон без особого энтузиазма. Всякий, не носящий мундир ***ширского полка, казался ей недостойным внимания, именно потому будущий родственник не вызывал в ней ничего, кроме скуки. И толики осуждения за свои «варварские» манеры…