Долина раздора
Шрифт:
– В прошлый раз я слегка погорячился. Вот теперь можете засчитать мне одного, - и Агатон скрестил клинки в воздухе.
Оставшиеся латники молча двинулись к лейтенанту. Никаких сетей. Время шуток закончилось. Если и существовал приказ взять его живым, то никто про него уже и не вспоминал.
«Осталось лишь придумать, каким чудом справиться с этими гадами», - сил хватало лишь на то, чтобы не свалиться на землю. Клинки весили как стальные балки. Пальцы судорожно подергивались, а колено уже не сгибалось. Поршни и механизмы доспеха реагировали с запозданием, будто не могли прочесть
– Вашу мать! Во славу Ордена! Трепещите!
– яростно завопил Агатон, тяжело затопав навстречу внезапно попятившимся латникам.
– Даже смерть не остановит меня!
Из-за деревьев послышалась командная брань сержанта-подземника и отклики пехотинцев. Агатон облегченно рассмеялся. Никогда он еще не радовался так долгожданному подкреплению.
Двое оставшихся противников неуверенно переглянулись, а затем быстро побежали в обход Агатона, пытаясь, кажется, подобраться к телу своего павшего соратника. Но лейтенант из последних сил метнулся назад и замер над обезглавленным трупом:
- Ну, уж нет! Чтобы забрать это, вам придется справиться сначала со мной!
«Главное, чтобы они не догадались, что меня сейчас опрокинет даже легкое дуновение ветра».
– Мы еще встретимся, - зло бросил предводитель тройки. Его клинок вдвинулся в ножны на поясе.
– И раньше, чем ты думаешь.
Оба латника исчезли за деревьями прежде, чем на поляну выбежали первые пехотинцы.
«Шевалье должен иметь вид бравый и наидостойнейший пред рядовыми мужами, дабы внушать трепет и уважение, какими бы не были невзгоды и испытания», - вспомнились Агатону строчки из старинного рыцарского кодекса.
Лейтенант соединил обе половинки клинка и зажал выступающую часть орнамента на гарде. А затем тяжело оперся на соединенный меч, дабы в буквальном смысле не упасть в грязь лицом перед солдатами.
«Зато будет, что презентовать отцу инквизитору по приезду в обитель», - усмехнувшись, подумал Агатон, глядя на свой трофей.
Обезглавленному телу преобразившегося латника недолго оставалось хранить секреты о своем происхождении.
Предгорья
Большинство сородичей Ночного Ловца проводили летние и теплые осенние дни на воле, в бескрайних степях, под пологом леса или в горных ущельях. Лишь к холодам стоянка наполнялась соплеменниками.
Женщина раскладывала перед тотемным столбом внутренности горного яка, двое мужчин слагали поленницу дров для традиционного костра, зажженного молнией. Ночной Ловец кивнул родичам и, не отвечая на приветственные возгласы, проследовал к самому крупному плетеному шатру.
Отведя в сторону завес из живой травы, он скользнул под низкой перекладиной в хижину. Полутьма не рассеивалась даже столбом света, падающим сквозь круглое отверстие на самом верху. В трех глиняных мисках по углам курились пахучие травы, наполняя комнату пряным ароматом. Пол устилали циновки из тростника и несколько выделанных шкур медведей и горных барсов.
За потухшим очагом, скрестив ноги на пояснице, сидела невысокая пожилая женщина. Седые волосы падали волной за спину, удерживаемые впереди костяной диадемой. Не померкшие со временем ясные глаза все еще притягивали взоры.
Серебряная
– Смятение среди живых тварей. Лес полнится тревог. Смута колеблет воды. Что за беспокойные вести ты принес?
– В сухих пальцах шаманка держала отточенную палочку, которой задумчиво выводила на золе округлые символы.
– Безрадостные, мать племени, - Ночной Ловец опустился на циновку перед очагом.
– Но нам по силам успокоить грядущее. Твои сыновья задумали посеять раздор среди чужих. Но какими бы благородными не были их намеренья, они выбрали ложный путь. Они призывают на свою сторону темные силы леса!
– Не стоит без причины ворошить осиное гнездо, - кивнула Серебряная Метка, так и не подняв на него взор.
– И то, что мертво должно покоиться, блуждая сознанием по лучшим мирам. Продолжай.
– Они исполнили ритуал с человеческим жертвоприношением! А ведь целое столетие мы не использовали магию крови. Надо узнать, кто рассказал им о древних церемониях, мать племени, выяснить, откуда они узнали, чтобы подобное не повторилось.
– Немногие в племени еще помнят кровавые призывы, - согласилась шаманка.
– И я видел в руках Серого Клыка старинную монету. И ее хранит у себя тот, кто сильнее всех остальных, вместе взятых, ненавидит любые символы чужаков!
– он не заметил, как дрогнула палочка в руках шаманки, испортив выводимый в золе символ гармонии.
– Не мог ли он попасть под их влияние? Ведь его просто могут использовать, и он поведет нас к гибели, следуя чужой указке.
– Я всегда говорила твоей матери, что из тебя вырастет достойный лидер, - печально произнесла Серебряная Метка.
– Благородный и справедливый. Но сейчас время, которое требует иных решений. Решений, за которые, быть может, нас осудят потомки. Но они не живут здесь и сейчас.
Ночной Ловец вскочил на ноги:
– Мать племени, неужели ты в курсе происходящего?
– за тяжелым и приторным духом благовоний он почувствовал запах братьев Вольных.
– Так это ты открыла им древние знания?
Шаманка Матери-Земли кинула в ближайшую чашу горсть высушенных цветов. Трава и бутоны вспыхнули, вмиг заткав хижину бурой пеленой дыма. Опьяняющий туман тут же обволок Ночного Ловца, пробрался со вздохом в его нутро.
– Не сопротивляйся, сын мой.
Сознание начало меркнуть. Из углов хижины к нему двинулись две неотчетливые фигуры. Ночной Ловец неловко увернулся, чувствуя, как отказывают в послушании его собственные ноги.
– Останься в стороне, и, быть может, именно ты в будущем поведешь племя к свету, - слова шаманки рождали в разуме оборотня смутные образы, несущие мрак и тлен.
– Но сквозь сумерки дорогу проложу я.
Пара рук подхватила его, не дав упасть на шкуры, и мир исчез.
Торговый тракт к северу от Парнавы.
Александр обмотал ладонь тряпкой и стащил за ручку с огня небольшой походный чайник. В чашку с парой ложек местных травок полилась парящая струйка воды. Рядом уже ждал ломоть хлеба и пластики солонины.