Долина смерти
Шрифт:
— Что это? — спрашиваю, указывая на темное пятно впереди.
Дженсен направляет туда свет, и мы видим круг обугленного камня и пепла — место костра.
— Здесь кто-то разводил огонь, — говорю я, опускаясь на колени, чтобы осмотреть, хотя инстинкт кричит — беги. Касаюсь пепла, он холодный и влажный. — Совсем недавно.
— Это странно, — говорит Дженсен, нахмурившись, осматривая место вокруг костра. — Зачем им огонь?
— Может быть, туристы? Исследователи пещер? — предполагаю я, хотя мы оба знаем, как это маловероятно в такое время года.
—
Луч фонарика освещает другие признаки обитания — потрепанный рюкзак, прислоненный к одной стене, остатки того, что могло быть спальным мешком, пустые обертки от еды и бутылки с водой.
— Кто-то здесь жил, — говорю я, осознание холодом и тяжестью оседает в моем желудке. — Не просто проходил мимо, а… оставался.
Дженсен мрачно кивает.
— И достаточно умны, чтобы разводить костер и запасаться едой, — его глаза встречаются с моими, между нами пробегает понимание. — Не просто дикие звери, действующие по инстинкту.
Смысл повисает в воздухе.
Нэйт? Здесь ли он вырос?
И где его родители?
Лейни?
Меня словно что-то зовет к этому рюкзаку. Нужно понять, что здесь произошло, найти хоть какую-то ниточку. Он старый, вылинявший, пропитался сыростью, но это обычный походный рюкзак, такие в любом магазине продаются.
— Осторожнее, — предупреждает Дженсен и пристраивается рядом, пока я опускаюсь на колени.
Пальцы дрожат, когда расстегиваю основное отделение. Внутри — бумага. Документы в пластиковых файлах, края пожелтели, хоть и защищены. Под ними — небольшая книжечка в кожаном переплете, меньше моей ладони.
Кожа потертая, потемнела от времени. На обложке пусто, но когда я открываю первую страницу, сердце замирает.
Собственность Лейни Уэллс.
Почерк моей сестры… Я бы узнала его из тысячи. Таким она подписывала открытки на день рождения, писала записки, приклеенные к холодильнику, когда мы жили вместе, черкала на полях книг: «Тебе понравится!» или «Вспомнила маму».
— Это сестры, — шепчу едва слышно. — Ее дневник.
Дженсен приседает рядом, плечом к плечу, подсвечивает фонариком.
— Что там еще?
Откладываю дневник и аккуратно вынимаю документы в пластиковых папках. Свидетельства о рождении. Свидетельства о смерти. Документы об усыновлении, старые, пожелтевшие. И все об одном человеке: Джозефине МакАлистер.
— Помнишь, она их искала? — говорит Дженсен. — Ее исследования. Доказательства.
Не веря своим глазам, начинаю перебирать бумаги. Все, что она накопала о МакАлистерах, о Джозефине. Связь с нашей семьей…
Один документ привлекает — копия записи об усыновлении от 1847 года. Младенец по имени Джозефина, родители — Томас и Амелия МакАлистер, оба мертвы. Фамилия приемных родителей частично стерто водой, но прочитать можно: Уэллс.
— Она была права, — шепчу я. Теперь все стало ясно. Дженсен говорил правду о Доннерах. Невозможно отрицать очевидное. —
— Читай дальше, — тихо говорит Дженсен. Я чувствую его напряжение.
Дрожащими пальцами я возвращаюсь к дневнику Лейни и открываю самую первую запись. Она сделана почти четыре года назад.
15 марта 2021 года
Сегодня я сделала потрясающее открытие. Я нашла запись о рождении Джозефины МакАлистер. Оказывается, после трагедии с группой Доннера ее удочерили. Фамилия семьи совпадает с нашей — Уэллс. Может, это и совпадение, но я чувствую, что это не так. Это та самая связь, которую я так долго искала. Вот почему горы всегда звали меня.
Я перелистываю страницы и читаю историю Лейни от ее лица.
3 мая 2021 года
Мама знала. Она должна была знать. Все эти истории о голоде, о чем-то в крови, что передается из поколения в поколение… Я списывала это на шизофрению, но вдруг все было иначе? Вдруг она пыталась нас предупредить?
18 июля 2021 года
Адам считает, что я слишком увлеклась. Говорит, что мне нужно отпустить все это. Он не понимает. Да и как ему понять? Это не его семья и не его кровь. Он не чувствует зов гор, как чувствую я. Ему не снятся сны про снег и голод.
Сердце сжимается, когда начинаю видеть закономерность. Лейни все больше погружается в одержимость. Адам пытается ее контролировать. Все то же токсичное поведение, что я видела, когда они приезжали ко мне в гости, но теперь еще хуже.
2 сентября 2021 года
Адам забрал ключи от машины. Говорит, что мне нужен «отдых» от исследований. Как будто это ему решать, что мне нужно. Как будто я его собственность. Придется притвориться, согласиться с ним. Поиграть в его игру. Пусть думает, что он победил. Только так я смогу продолжить.
— Господи, — вырывается у меня, и злость обжигает грудь. — Он ее изолировал, контролировал. Типичный абьюзер.
Перелистываю страницу за страницей, наблюдая, как Лейни тонет в своей одержимости, а Адам пытается ее остановить.
10 января 2022 года
Сны становятся все страшнее. Ярче. Просыпаюсь со вкусом крови во рту. Начинаю понимать, что мама имела в виду под голодом. Это не просто метафора или бред. Это что-то реальное. Оно живет в нашей крови, передается из поколения в поколение, оно в спячке. Что-то в этих горах зовет меня, Обри. Как бы я хотела рассказать тебе. Чтобы ты поняла. Но я должна тебя защитить. Не хочу, чтобы ты стала такой же, как я. Как мама.