Долиной смертной тени

Ливанов Алексей

— Та! Та! — закивал Катюша в ответ, походу, мало понимая, о чём его спросили и, выпятив большой палец вверх, добавил: — Саепесь!

— Скажи, ты всех мясников в округе знаешь? — спросил я язычника. Но ответить он не успел.

— Смотрите! Назад на посёлок смотрите! — раздался чей-то крик.

Все повернули головы в сторону посёлка, который мы покинули меньше часа назад, передав его сирийской армии. От посёлка в противоположную от нас сторону двигалась колонна грузовиков и внедорожников. Даже издалека было видно, что они были гружёные домашней утварью. Матрасы, мебель, ковры и прочий хлам армия вывозила сразу же, как только занимала очередной населённый пункт. Да, мы после штурма занимали в посёлках дома, располагались в них,

как у себя дома, обустраивая там быт, иногда ломая что-то из мебели или несущих стен, подготавливая для себя лежанки и стрелковые позиции. Эти же черти тащили всё подряд, как цыгане. Вроде и не удивительно уже, а всё равно как-то противно смотреть на это. Находившиеся рядом садыки никак не отреагировали на то, что привлекло внимание всех остальных. Это их местный менталитет грабежа награбленного трофея и, будь они на их месте, поступали бы точно так же.

— Постой здесь, — негромко сказал мне Куница, отводя в сторону одного из садыков.

Немного жестикулируя руками, они о чём-то пообщались, если это можно было так назвать. В конце «разговора» Куница протянул садыку две пачки сигарет. Сирийцы, увидев в руках собрата российские сигареты, облепили его, как чайки. Пачка разлетелась вмиг.

— Любят они покурить. Только не своё дерьмо, а наше. На многое они согласны за русский табачок! — улыбаясь, сказал мне Куница. — Ты как, в каком настроении?

— Да нормально, обычно, — пожал я плечами, не поняв вопрос.

— А у меня сегодня лирическое настроение. Ты в теме?

Я слышал о «лирике» [14] . При постоянном и систематическом употреблении от неё упарывались. Одноразовое же употребление двух капсул с промежутком в полчаса давало небывалый прилив сил и энергии, избавляло от усталости и страха. В условиях повышенной физической нагрузки могло сильно помочь, но, стирая грань страха и осторожности, могло и беды наделать. Как ни крути, наркота же, как ты её ни назови.

14

«Лирика» — biogabalin.

— Так что? — Куница держал руку, сжатую в кулак. — Будешь?

— Давай, на всякий случай, — протянул я руку, уже отчётливо понимая, что сегодня я сожру эту дрянь. После мора в душном контейнере я всё ещё не восстановился. А какой штурм нас ожидал, было ещё не известно.

— Вон они, идут! — снова крикнули из толпы, показывая в сторону посёлка.

Два танка и один «бардак» [15] , поднимая клубы пыли, неслись в нашу сторону.

— По машинам! Грузимся, проверяем личный состав! — раздавались голоса командиров.

15

«Бардак» — БРДМ (бронированная разведывательно-дозорная машина).

Быстро погрузившись и проверив всех, колонна двинулась дальше.

— А как же разведка? — спросил я Борзого. — Где её хер носит?

— Они нас уже на рубеже ждут, — ответил Борзый и, показывая на радиостанцию, добавил, — в эфире сказали.

Глава 9

Феррумный танец

Человек, который не может быть беспощадным — это больной и духовно ущербный человек!

— Колонна, стой! — общая команда остановила весь транспорт. — «Двойка» и «Тройка», к машинам!

Оба взвода выгружались из своего транспорта возле остатков стен каких-то хибар. Без вопросов и лишних разговоров. Мне было видно, как в начале колонны Камрад с Мономахом разговаривают с группой разведки, что-то рассматривая на карте. Подойдя после этого в конец колонны, они дали расклад:

—

После артподготовки мой взвод двигается за Т–72 по левому флангу к левой части построек, — начал Камрад, — от техники не отстаём, максимально за неё прячемся. Когда доберёмся до первых строений, всем рассредоточиться. Слева будет зелёнка, её уже прочесала разведка. Все, у кого с собой станции, слушаем эфир и дублируем информацию остальным. Держим линию атаки, не разрываемся, вперёд по отдельности не рвёмся, сзади не тупим. Держим одну линию фронта, никто не выпирает и не отстаёт. Держим связь с взводами и намечаем ориентиры. Если сказано остановиться, значит, стоим, никуда не лезем, выравниваем фланги одним фронтом. Не допускаем, чтобы духи клином пробились сквозь наши ряды.

— «Тройка», идём за Т–64 по правому флангу, — продолжил Мономах, — с нами в связке манёвренная группа садыков с «бардаком». У нас будет рывок километра в полтора по пересечёнке, так что соберитесь. По данным аэроразведки, мирняка в посёлках нет. Самих духов насчитали десятка по два-три в каждом посёлке. Смотрим под ноги, не по пляжу гуляем. «Тяжёлым», разделиться на две группы, работаете по команде взводных. ЗУшка работает по дальним целям на оттяжке от всех.

— Расстояние между посёлками — километр, не более, — уточнил ситуацию Камрад, — расстояние приличное и хорошо простреливается с обеих сторон. Смотрите, куда шмаляете лишний раз. Дружественный огонь по своим нам тут нахуй не нужен. Для всех, кто впереди — враг, слева и справа — наши. Бабуинам можно бежать только назад, к себе в тыл. Ту территорию мы не просматриваем. Слева по фронту их контролит разведка, справа — садыки.

— Мы с моим взводом отсюда в обход, сразу в зелёнку, — глядя на своих бойцов завершил Газолин, командир разведки, — по возможности прикрываем «Двойку» и держим линию от прорыва со стороны посёлка в зелёнку.

Только сейчас послышался надрывный рёв движка и виден силуэт ЗУ–23 на базе Урала, приближающейся к нам. Видимо, она шла к нам с опозданием, чему удивляться совсем не приходилось. Однако вместе с ЗУшкой шла колонна из пяти автомобилей: четырёх «Дозоров» и одного бронированного УАЗа командира отряда.

Заработала артиллерия. «Бог войны» и лекарство от запора во все времена около часа утюжила постройки и дворы, поднимая клубы пыли, разнося в щепки глинобитные и кирпичные стены посёлка километра три длиной и метров шестьсот шириной. Всматриваясь в экран планшета, транслирующего передачу данных с запущенного перед ударами артиллерии квадрокоптера, Камрад с Мономахом следили за организованным побегом воинов псевдохалифата из посёлков. С ними рядом находился и командир артбатареи садыков, который, наблюдая картину с высоты птичьего полёта, корректировал удары своих бойцов.

— Ну всё, с Богом! — подытожил Мономах. — Разошлись по группам!

Т–72, с закреплённым на его башне ПКТ, утробно завёлся, выпустив струю чёрного дыма. КПВТ [16] на башне «бардака» тоже внушал определённую уверенность в огневой поддержке, а «Дашка» [17] на Т–64 дополняла картину. К нашей группе добавился расчёт АТС и два бойца с РПГ–7 за спинами и партплетами с «морковками» для них.

«Самое время» — подумал я, достав из нагрудного кармана первую капсулу «лирики». Проглотив её и запив несколькими глотками воды, я засёк время, чтобы не пропустить второй приём.

16

КПВТ — крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый, калибр 14,5 мм.

17

Дашка — ДШК, советский станковый крупнокалиберный пулемёт под патрон 12,7x108 мм. Разработан на основе конструкции крупнокалиберного станкового пулемёта ДК.