Долларовый эквивалент
Шрифт:
В том же павильоне, где Гуров рассчитывал отыскать Вельяминова, вообще царила странная апатия, а реквизит вообще не вызывал ни у кого ни малейшего интереса, хотя именно здесь он выглядел особенно заманчиво.
В этом павильоне были воссозданы декорации, довольно правдиво изображавшие интерьер дорогого ночного бара – с напитками, с оркестром и цветами на столиках. Правда, и напитки, и цветы были бутафорскими, и это не могло, конечно, не отразиться на настроении собравшихся здесь людей.
Их было человек восемь – но зато отрицательной
Там были две женщины – одна усталая и отрешенная, в вечернем платье и фальшивом колье на белой груди, а другая – маленькая и злая, в джинсах и вытянутой до колен кофте, похожая на подростка. Именно она на пару с молодым взвинченным человеком в черных очках вносила основную сумятицу в атмосферу, которую Гуров не рискнул бы назвать рабочей.
– Ты, стерва, должна была обеспечить электрика – скажешь, нет? – вытягивая длинную небритую шею, орал молодой человек в черных очках, наступая на ощетинившуюся девицу.
Девица, точно щит, прижимала к плоской груди кожаную папку с застежками и огрызалась:
– Тебе-то какое дело, урод? Чего ты дергаешься? Тоже мне проблема – электрик! Тут этих электриков как собак нерезаных.
– Где?! Покажи мне хоть одного! – вопил «урод», демонстративно заглядывая под столы и даже под скатерть. – Покажи мне хоть одного, и я буду счастлив!
– Я посмотрю на твое счастливое лицо, когда вернется Валерьяныч! – не сдавалась девчонка. – Думаешь, он про электрика спросит? Он спросит, где герой, Миша? А где у тебя герой? А тебе было сказано – кровь из носу, но чтобы герой был на месте!
– Я нашел замену! – уже буквально заревел молодой человек. – Я сделал все, что мог, понимаешь? Вот он, герой – Павел Бродовских! Его трудно не заметить, – трагическим жестом он ткнул пальцем в сторону атлетически сложенного мужчины в темном костюме, который с брезгливым выражением лица стоял у стойки бара. – Это более чем! Но тебя это совершенно не касается…
– Я с Бродовских играть не буду! – вдруг с истерической ноткой в голосе произнесла женщина с фальшивым колье. – Вы мне еще предложите на детских утренниках выступать! Пусть Валерьяныч решает…
– А тебе только на утренниках и играть, – буркнул оскорбленный атлет. – Тоже мне Джулия Робертс! У меня, между прочим, поинтереснее предложения есть. Я только из уважения к Мише согласился…
– Ну, если ты Мишу уважаешь, о чем еще говорить? – высокомерно заявила женщина в колье.
Поднялся страшный крик. Вмешались остальные.
Гуров и Крячко осторожно приблизились к оператору, который доедал очередной пирожок, и поздоровались. Киношник окинул их задумчивым взглядом и благожелательно кивнул.
– У вас всегда такой бедлам? – поинтересовался Гуров. – Я не в порядке критики, а просто хотелось поговорить с самым главным. Мы с товарищем из милиции, и у нас важное дело…
– Это еще не бедлам, – хладнокровно ответил оператор. – Бедлам будет, когда вернется Валерьяныч. Я бы на вашем месте обязательно задержался – оно того стоит.
– А кто это – Валерьяныч? – спросил Крячко.
Оператор посмотрел на него с легким недоумением, но объяснил вполне корректно, что Валерьяныч – не кто иной, как главный режиссер фильма Петр Валерьянович Боголепский, человек в кино хотя не первый, но отнюдь и не последний, а потому временами горячий и необузданный, особенно с теми, кто от него в данный момент зависит.
– По правде сказать, Валерьяныча даже и обвинять трудно, – объяснил оператор. – Вы не представляете, какой сейчас бардак на съемочных площадках. Без железной руки нельзя. Вот вам простой пример – стоило режиссеру на короткое время потерять контроль, и тут же все распалось. Главный герой исчез как дым, главная героиня прибавила в весе десять кило, помощница не может найти приличного электрика, а ассистент режиссера додумался заменить Вельяминова на Бродовских, хотя тот даже не блондин, а совсем наоборот… В общем, если не будете ждать, то много потеряете…
– А куда ваш Валерьяныч отлучился? – спросил Гуров.
Оператор посмотрел на него так, словно впервые увидел.
– А он ведь, между прочим, к вам в милицию поехал, – сказал он. – А вы разве не знаете? У Валерьяныча на днях со стоянки катер угнали, а теперь нашли, вот он за ним и поехал. Вернее, за тем, что от него осталось, потому что, говорят, катер затоплен. В общем, теперь его и заводить не надо – он уже завелся…
– Постойте, у Боголепского угнали катер? А он заявлял об угоне?
– Да ничего он не заявлял, – меланхолично сказал оператор. – Он вообще про это не знал до сегодняшнего дня. Ему позвонили из речной милиции – к югу от Москвы нашли в реке катер, по некоторым данным, принадлежащий именно Валерьянычу. Не знаю, может, номера какие на нем особые имеются… Одним словом, он вскинулся и полетел опознавать.
– Ничего себе! – сказал Крячко и посмотрел на Гурова. – Что называется, в самое яблочко!
Гуров тоже был несколько озадачен. Направляясь сюда, он рассчитывал в худшем случае разузнать о нынешнем местопребывании Олега Вельяминова, а в лучшем – провести с ним задушевную беседу, но о таком неожиданном совпадении даже не помышлял. Теперь ему казалось, что они находятся на расстоянии вытянутой руки от какой-то крайне важной улики. Только бы сгоряча не упустить эту улику.