Доля ангелов
Шрифт:
Утром я встала раньше Дина. Мне нужно было до завтрака пробовать привезенный виноград. Я отметила в долине четыре сорта, но точно сказать, что хоть один был похож на те, что росли у деда, я не могла. Один из сортов можно было собирать через неделю, но остальным требовалось еще не менее трех недель. С одной стороны, хорошо, что не придется все делать одновременно, а с другой, я еще не видела горшки, что делал для меня гончар.
Я расчертила у стены дома три стены будущей бани. Вход из комнаты я делать не решилась, так как от того, что мы выбьем из стены огромный кусок, может пострадать ее крепость. Ничего, не баре, походим с улицы. Следующим летом добавим навес, который пройдет
Дин принялся снова пилить палки для стен. Он не понимал — для чего нам баня, если можно мыться в тазике. Но я ему дала понять, что пол у нас в доме будет такой, что мы будем ходить по нему в домашних сапожках, которые я сошью из войлока и шерсти. Он не понимал зачем дома вообще разуваться. Ну, ничего, братец, ничего. Сейчас мы разгуляемся, я и вилкой тебя есть заставлю.
Кур поселили к козе. Днем они гуляли возле дома, но ловить их все же приходилось. Делать им забор мне было просто некогда, потому что на огороде начали буйно расти сорняки, и нужно было собирать горох. Мне приходилось расстилать в тени ткань, и ссыпать на нее свои горошки. Счастливее всех была наша коза, потому что ей доставались вкуснейшие створки от него. Но она не зря получала это лакомство, так как вкус молока становился нежнее, слаще. Я мечтала накормить ее грушами. Потому что козы, которых неделю кормят спелыми грушами, дают молоко с ароматом груши. Такое нам приносила соседка. В сезон их много падало, не успевали переработать, и тогда выпускали в сад коз, которые забывали о травке, о том, что можно пакостить, и как мухи слетались на ароматный запах.
Дин строил баню третий день. Я занималась горохом, прополкой. Теперь у нас были богатые обеды и ужины — благодаря привезенным из деревни овощам я кормила Дина и упирающегося Карла вкуснейшими рагу, приправленными сметаной и зеленью, овощными оладьями, лепешками. Печь в доме уже хорошо просохла, мы топили ее, когда планировали выпечку. Хлеб я пока не пекла — его мы получали за рыбу, коей у нас было предостаточно. Зимой, если в реке ее будет мало, у нас будет соленая и сушеная, но я надеялась, что к зиме у нас будет достаточно средств, чтобы есть и мясо.
Дела, вроде, шли не плохо. Мы начали копать ямы под первые три горшка, что закопаем в землю не на виду у всех, а только после того, как возведем стены не ниже плеча. Я рассчитала какого размера будет сарай, если закапывать все горшки и чуть не седла на пол, потому что стены вокруг них должны быть в десять раз больше, чем наш дом. Нам нужны были руки, и Карл взялся их найти. Платить я хотела деньгами.
Глава 32
Карл привел с утра шесть мужчин. Кто-то из них уже помогал нам с домом, а кто-то появился здесь впервые. Я сразу сказала им, что готова платить за работу деньгами, а когда мы поедем в Валенторн, можем закупить продукты для них — я понимала, что деньги им здесь ни к чему. Мужчины согласились работать на этих условиях, и готовы были приступить прямо сейчас.
Дин взял с собой двоих и отправились через речку за глиной. Карл с остальными пошли в лес снова пилить молодые деревца, обрубать ветки и носить их к нашему дому. И только когда куча деревьев стала достигать окна, они принялись распиливать их на чурки. На этот раз они были короче, чем для дома. Работа шла теперь быстрее — камнями мы выкладывали только периметр под стенами. Первые слои глины, смешанной с соломой мы разложили на фундамент в первый же вечер. Люди работали быстро, легко, с
Через неделю мы вкопали в землю четыре больших горшка. Я примерила к большим, наверно, сантиметров пятьдесят, горлышкам крышки, нижняя часть которых плотно погружалась глубоко внутрь горшка. Запечатывать их я хотела с воском, как делал дед. Воск в деревне был всегда — люди собирали летом бортевой мед, откачивали его, а по сути, пропускали между двумя деревянными валками, похожие на те, что раньше устанавливались для отжима белья на стиральных машинках, а оставшийся воск использовали для свечей. Средневековье. Меня заставляли улыбаться мысли, которые все реже вспыхивали в моей голове. Я привыкала к тому, что окружает меня.
Ехали за первым виноградом на обеих телегах. Их борта, надстроенные метровыми ветками, я оплетала ивняком, потому что досок у нас не было, а поездка с полной телегой занимает не меньше восьми часов. Поэтому, нужно было нагружать телеги полнее. С нами ехали Шатиль и Шекспировская пара. Я постоянно называла их у себя в голове Ромео и Джульеттой, и поэтому не могла долго вспомнить их реальные имена. Карл и Дин стали моей семьей. Дин — понятно, нас связала моя глупость, хотя, даже не знаю, смогла бы я смотреть, как повесят мальчика, если бы знала, что могу помочь. Наверное, не смогла бы смолчать. Да, повешенья после моего поступка не прекратились, но я не вижу этого, и я сделала то, что смогла. Мне было не стыдно за свои честные мысли. И было не стыдно перед собой, потому что я не смогла стоять и смотреть.
Сейчас я смотрела на Дина, и улыбалась — сколько было в нем открытости, радости и желания жить. Я была уверена, что он сделает все для людей, которых считает своими. И было тепло, что я — своя для него. И не просто своя, а самый близкий теперь человек. Иногда я забывалась, и по-матерински прижимала его к себе, когда ему требовалась похвала, и он в такие моменты ошарашенно смотрел на меня, напрягался от странного моего поступка, но потом расслаблялся и позволял потрепать его вихрастую голову. Он, наверное, чувствовал мои материнские чувства и в такие минуты впитывал ласку и тепло, которых был лишен очень рано.
— Лора, показывай, какие кусты обирать сейчас, — Карл кричал мне метров за триста, когда я проходила и осматривала территории, где вместе росли одинаковые сорта. Я их видела. Они — нет. Для них эти ягоды были одинаковы.
Я подошла к ним и хотела было сначала рассказать — что берем, а что пока нет, но поняла, что это будет долго. Решила идти всем вместе. Телега проходила не везде, да и мне не хотелось мять хорошие лозы с крепкими, подернутыми белым налетом, ягодами. Мы проходили с большими корзинами, набирали их, а Дин и Карл относили к телеге и высыпали. Вторую телегу мы наполнили уже поздно ночью. Оставаться здесь с ночевкой было нельзя — виноград под своим весом быстро даст сок, и нижние слои станут кашей. Плюс дорога, где телеги своим размеренным буханьем по камням станут соковыжималкой.
Мы выехали в ночь, и идти нам пришлось пешком, потому что сесть было некуда. На телеге Карла были надстроенные козлы, и мы поочередно, минут по сорок, ехали на них, но там сразу начинало клонить в сон, и приходилось меняться чаще. Уже рассвело, когда мы вошли в деревню. Уставшие, с закрывающимися глазами. Нашу козу утром подоила мама Шатиль. На берегу, в моей ямке, нас ждали два литра молока. Дин сам поставил варить кашу, пока я отправилась к старику — бортнику, когда я вспомнила про его деревянную выжималку для меда, я решила попробовать ее для отжима винограда. У деда была такая, только из нержавейки. Железо нельзя было использовать для ягод — сок окислится.