Должница
Шрифт:
За столом воцаряется тишина.
Десять секунд.
Тридцать.
Я улыбаюсь неуверенно и совсем не рвусь с поздравлениями, ведь лицо Вероники преображается от радостного к мрачному – с каждой долей секунды.
Что? Почему?
На лице Макара усмешка, больше напоминающая жестокую, нежели радостную от той новости, что он станет отцом. Я совсем не понимаю этих двоих.
– Снова меня разыгрываешь? Очередной развод, дорогая?
Мое терпение лопается, когда Ника всхлипывает и заливается плачем.
–
Его расслабленная поза сходит на нет, и через весь стол он подается вперед к Нике.
– Ты не лжешь мне?
Я недоумеваю. Неужели Вероника так часто говорит об этом?
Хотя был один такой случай, когда Вероника просила подыграть мне после их первой встречи. Говорила, что Кинконг должен помучиться.
Но сейчас было непохоже, что она врет.
Было похоже, что у нее истерика.
– Не лгуууу… - Дикая заревела, - я действительно беременна, Кинконг ты чертов!
Все стало еще более непонятным.
– А чего плачешь тогда?!
Макар злится, но еще и беспокоится. Вижу, как он взволнованно накрывает ее руку своей.
– Ника… так поздравляем вас, - пытаюсь улыбнуться, целуя подругу во влажную от слез щеку.
Асия и Давид переглядываются. Я мысленно машу на них рукой: здесь даже знающие толком ничего не понимают.
– Ты беременна и плачешь? Ты не хочешь от меня ребенка?
Макар заводится не на шутку, даже я уже взволнованно поглядываю на них.
Наконец, Ника перестала всхлипывать. Заплаканными глазами обвела весь стол и начала бормотать:
– Прощай свобода. Привет соленые огурчики и рассольники. Баклажаны в два часа ночи. Лишние килограммы. Истерики, гормоны. И женихов больше не будет… посмотрите на него!
– кидает взгляд на мужа, - этот Кинконг же всех распугает. Он и раньше собственником был. Теперь вообще дикий станет. Вы посмотрите на его улыбку, уже радуется власти надо мной…
Она начинает реветь пуще прежнего.
– Ууу, ненавижу этого Кинконга…
Всхлипывает. Вытирает слезы и снова начинает реветь. Жестами показываю Макару, что надо бы успокоить жену – нервное, потом привыкнет к новому положению. Все через это проходили.
Будто читая мои мысли, Руднев подает голос:
– Вероника, я все понимаю. Нервы, новое состояние, но вспомни, в каком положении в свое время была Аля. Ты рядом с ней и рядом не стояла.
– Артем… - шепчу я.
– Здесь все свои, - успокаивает муж, - но вы помните, какие события преследовали нас с женой. Я был полным ублюдком, подвергая ее опасности ради власти. И все равно остался без денег. Без власти. Остался с семьей. Это о многом мне жизнь сказала. А твой Макар не лезет в это дерьмо, он надежный, твою мать, мужик. Какого черта ты здесь слезы льешь?
– Артем… -
Несмотря на грубость, Ника успокоилась. И всхлипывать перестала. Даже слезы утирает уже, с волнением поглядывая на меня.
– Да, вы правы, - ее последний всхлип, - но соленые огурчики… а у вас есть соленые огурчики?
Мы с мужем переглядываемся.
И весь стол прыскает со смеху.
– Я, правда, очень хочу их.
– Ну вот, истерика прошла, огурчики тоже, остались рассольники и баклажаны в два ночи, - улыбается Асия, - готовься становиться отцом, Макар.
Я говорю Макару, где у нас находятся «соленые огурчики», и под всеобщее веселье он уходит на поиски.
– Ты привыкнешь, Ника, - Асия по-доброму тронула ее за руку, - я привыкла. Аля привыкла. Но первая беременность всегда вызывает страх, волнение и неуверенность. А смогу ли я? Может, я вообще не умею быть матерью? И все в таком роде.
– Ты до сих пор так думаешь? – вытирает слезы Ника.
– Пока не рожу, только об этом и буду думать.
Давид целует жену, поглаживая ее небольшой животик. Я присаживаюсь к мужу на колени, обнимая его за шею. Богдан сидит в одном шаге от нас, строит песочные замки.
И жизнь, кажется, больше не бурлит, но на самом деле такие дни бывают очень редко. Сейчас гости уедут, начнутся другие заботы – и школа, и бизнес, и любовь…
– Богдан, смотри, у тети Вероники скоро будет малыш. Или малышка. Друг или невеста, - смеюсь я, поглаживая руку подруги, - все будет хорошо, солнце. Обращайся ко мне. Я помогу советом.
– Спасибо, Аль… - шепнула она.
Богдан появляется из ниоткуда и гордо заявляет:
– А моя мама тоже мне скоро сестренку подарит.
Я удивленно смотрю на сына. Руднев, в свою очередь, переводит взгляд на меня. За столом снова воцаряется тишина.
– И ты мне не сказала? – Руднев свел брови к переносице.
– Я… я…
Муж вмиг собирается в намерении сжать меня в своих объятиях, но я вовремя выставляю перед собой руки.
– Нет же, я не беременна!
Мы все дружно переводим взгляд на сына. Он загадочно улыбается, поглядывая на нас с папой.
– Вы сегодня утром в комнате целовались. Дядя Давид сказал, что после поцелуев появляются дети…
Детский голосок был полон ожидания, и я улыбнулась. Вот дядя Давид… всему научит.
Давид опустил взгляд, а муж разочарованно вздохнул:
– Сынок, ты больше так не шути с папой.
– Папа, но я хочу сестренку!
– Папа тоже этого хочет, но все вопросы к маме, - смеется муж.
Я улыбаюсь и смущенно отвожу взгляд. В минуту, когда я подумала: «А почему бы и нет?» судьба уже все сделала за нас.
В моей жизни судьба сыграла большую роль, убирая из нее ненужных людей и приводя только тех, кто будет меня неистово любить.