Дом для демиурга Том 2: Реальность сердца
Шрифт:
Судя по тому, как на следующее утро у Саннио звенело и мутилось в голове, "заветники" должны были обрыдаться от огорчения. Кертор и Эвье оказались преизрядными любителями насолить отвратным еретикам - и обильными возлияниями, и чревоугодием, и женолюбием. Церковь Собраны тоже не считала все это за добродетели, но как пошутил Флэль "что омнианцу малый грех, то "заветнику" крюк в брюхо". Засыпая сном без всяческих сновидений в компании пышнотелой и веселой не только по призванию, но и по характеру девицы, молодой человек показал кому-то язык. Должно быть, мрачному образу
Вполне понятная похмельная головная боль начисто перешибла тоску и страх, одолевавшие Саннио в последние дни. В присказке Бернара "от уныния хорошо помогает плеть" оказалось куда больше здравого смысла, чем раньше казалось его подопечному. Если предел мечтаний состоит в кубке вина и горячем завтраке, думать о чем-то ином попросту не получается.
Вместо слуги с завтраком в дверном проеме нарисовался отвратительно свежий и до зависти цветущий Кертор. Рыжая нахалка, лежавшая рядом, вместо того, чтобы прикрыться покрывалом, изогнулась кошкой и подмигнула новому гостю.
– До чего приятные господа у нас нынче, - промурлыкала она.
– Надеюсь, надолго?
– Ах, милочка, слов нет, как жаль тебя огорчить, но увы! Господин Гоэллон, поднимайтесь!
– Зачем? Куда?
– Прокатимся верхом, потом посетим королевские купальни.
– Верхом?!
– издевается, не иначе. На нем самом уже прокатились верхом, и теперь это весьма явственно чувствуется.
– Вы все-таки не смыслите в развлечениях...
– огорчился Флэль.
– Вставайте, вставайте! Надо учиться!
В первые полчаса Саннио чувствовал себя мешком со страданиями, который вот-вот выпадет из седла, но потом и головная боль, и тошнота куда-то делись, а на смену им пришло наслаждение. Крокус летел быстрее ветра, двое спутников рядом хохотали, едва поспевая за юношей, который гнал коня по скошенному лугу. Они заехали довольно далеко в предместья, когда Бертран Эвье дал команду возвращаться.
Проветрив голову, Алессандр чувствовал себя куда лучше, чем раньше. Медальон на груди грел, но больше не обжигал, мир казался цветным и красивым, а не вчерашним, похожим на то, что можно увидеть через закопченное стекло. Бертран и Флэль больше не раздражали, не вызывали желания спрятаться от них в темной комнате.
В королевских купальнях молодой человек еще не был. Огромное здание из белого мрамора было выстроено века три назад, вскоре после легендарного пожара. Тогдашний король Собраны отстроил столицу заново, из угольев и праха, и на пепелище взошли десятки белокаменных соборов, школы, лечебницы, проявились просторные площади с фонтанами, ровные дороги, сады и парки. Были построены и королевские купальни, посещение общих залов в которых стоило - уже который век - ровно один серн. Столько, сколько мог позволить себе даже нищий. Казне не приходилось тратиться на содержание купален, оно окупалось за счет других залов.
В одном из таких и оказался Саннио. Зеленый с прожилками литский мрамор стен, отделанный зеленой изразцовой плиткой неглубокий бассейн с горячей водой, темное, почти черное дерево,
– Приятно так повеселиться напоследок, - сказал смуглолицый Бертран, когда банщик ушел.
– Последние спокойные денечки...
– Обидно будет, если все это великолепие сгорит, - повел рукой Флэль.
– Надеюсь, столицы война не коснется.
Бертран только пожал плечами и погрузился в воду с головой. Вынырнув через добрую минуту, он откинул с лица мокрые волосы и потянулся. Через грудь, от левого плеча почти до пупка тянулся старый темный шрам.
– Где вы были ранены?
– спросил любопытный керторец за мгновение до того, как рот открыл и Саннио.
– Охранять нашего герцога - служба не из легких, - улыбнулся Эвье и потянулся к стоявшему на бортике запотевшему кувшину.
– Нет, все-таки никогда я "заветников" не пойму. Вот весной в Сауре было дело...
– Что за дело и при чем тут "заветники"?
– не понял Саннио.
– В герцога стрелял наемный убийца. Промахнулся. Стали расследовать. По первому разу получилось, что нанял его покойный маршал, да вот только как бы он успел, мы едва прибыли. Второй раз копнули глубже - тамерцы, но тоже странно. Потом разобрались. Алларский владетель один, Роне. Написали Рене Алларэ, герцог-то в Шенноре был... Тряхнули его - а он сам в ереси по уши, и половина домашних. Так Рене их повесил на стене замка. Вместо расследования...
– Бертран сердито стукнул стаканом о плитку бортика, брусничный морс плеснулся на руку.
– И все концы - петлей на шее.
– Рене недальновиден, - Кертор потер ладонью висок.
– Хотя налет на крепость...
– Красиво было сделано...
Спутники принялись обсуждать похождения Рене, а Саннио изумленно переваривал услышанное раньше. Дядя даже словом не обмолвился - неужели счел это событие незначительным? Ох, с ума бы не сойти, право слово, с таким господином и родственником! Самого Бертрана, кажется, больше волновало прервавшееся расследование, а не покушение. Реми как-то со смехом рассказал о том, как на него в проулке напали пятеро бандитов, приняв за обычного подгулявшего прохожего. Интересная получалась у высшей знати Собраны обыденная жизнь. Богатая на события.
– А шрам, - мысли Эвье ходили весьма причудливыми путями, - это спасибо нашим неугомонным соседям и дурости покойной королевы. С исповедью - ох, веселая была заварушка...
– И вы тоже знали?
– У Саннио возникло подозрение, что он в доме герцога Гоэллона наименее сведущий из всех.
– Узнал на Ассамблее, что там было, - хохотнул Бертран.
– Хотя в руках грамоту держал.
– При чем тут тамерцы?
– озадачился Флэль, но Эвье только развел руками и пробурчал что-то вроде "знал бы при чем - всех убил бы".