Дом для рыцаря
Шрифт:
В какой-то момент оба устали от мучительных попыток вникнуть в суть происходящего. Настолько, что плюнули и решили не заострять внимания, а просто плыть по течению.
Кроме того, на базе они разжились бутылкой коньяка и всю дорогу потихоньку цедили его из горлышка.
В лагере Ясмин не оказалось — незадолго до их появления покинула обитель беженцев в неизвестном направлении. Догадок по поводу её дальнейшего маршрута не было, и, отчитавшись перед штабом операции, они остановились на расположенной рядом боккорийской базе. Передали фотографии Ясмин командующему базой в надежде, что военные
К ночи штаб на связь так и не вышел. Рассудив, что утро вечера мудренее, Родерик и Давид приняли решение переночевать на базе и наконец-то смогли нормально выспаться.
А утром их вызвали к коменданту лагеря.
Как оказалось, одна из находившихся в лагере суориек узнала в Ясмин свою знакомую. Несмотря на попытку скрыть, боккорийские солдаты заметили её реакцию, задержали и допросили девушку. Суорийка умоляла не делать Ясмин, которую называла Сильвией, ничего плохого. Уверив, что они здесь с миссией спасти Ясмин, Родерик дотошно расспросил девушку.
Та призналась, что общалась с беглянкой непосредственно перед её убытием из лагеря. Также, суорийка точно знала цель путешествия Ясмин — загородный дом, расположенный в трёхстах километрах отсюда. Только там, в стороне от эпицентра военных действий, она могла чувствовать себя в безопасности.
Предприятие по дальнейшему преследованию беглянки выглядело крайне рискованным. Это место находится за линией фронта. Кроме того, с Ясмин по пути могло случиться всё что угодно: могла изменить как маршрут, так и саму цель. Однако спецназовцы передали информацию в штаб и, не дождавшись ответа, выдвинулись в путь.
С воздушным транспортом у боккорийцев существенные проблемы: вертолётов и самолётов не хватает, поскольку в первые дни войны суорийцы нанесли серьёзный урон флоту противника. В связи с этим, Родерику и Давиду выделили лишь наземный джип, который нёс их по выжженной, пустынной, почти безлюдной местности, поливаемой с неба нещадным ливнем.
Линия фронта уже совсем близко. Чтобы отогнать тревожные мысли, спецназовцы всё чаще разговаривают на темы, не связанные с прорывом на территорию противника.
— Может быть, она нас просто боится? — предположил Давид. — Поэтому и скрывается от боккорийских солдат. Что за ирония судьбы — жить в чужой стране, и когда пришли свои — бежать от них!
— Ты слишком много времени уделяешь мыслям о ней, — наигранно безразлично ответил Родерик. — К чему? Сделаем своё дело — и вернёмся на Эмилию.
— Неужели тебе не интересно, почему её так ищут? — удивился Давид.
— Нет, не интересно. Не моего ума дело. Пусть об этом болит голова у того, кто находится в штабе.
Давид оторвал взгляд от размякшей грязной дороги и пристально, с критичным выражением на лице, вгляделся в напарника. Потом слегка улыбнулся и вернул взор к дороге.
— В принципе, это нормально. — Для пущей убедительности Давид кивнул. — Убегать от проблем, замыкаться в себе — что в этом странного? У меня даже есть теория на этот счёт.
— Ну-ка, поведай! — Родерик зацепился за возможность сменить тему. — Выкладывай!
— Мы живём в большом, просто — огромном, мире, — охотно начал Давид. — Разнообразные
— Хм… В этом что-то есть.
— В конечном счёте, мы становимся одинокими, равнодушными и циничными.
— Ну почему же? Если этот маленький мир вмещает в себя то, что не делает нас одинокими, — что в этом плохого? Семья, любимое дело — разве эти понятия из разряда циничных?
— Нет, но всё-таки… — Давид хотел прибавить что-то ещё, но прервался и с неожиданным напряжением уставился вперёд.
Родерик последовал примеру и увидел машину, а рядом с ней — группу людей.
Давид сбросил скорость. Родерик взял в руки автомат. До встречи — не больше сотни метров.
— Это наши, — с радостью отметил Родерик, когда подъехали поближе и удалось разглядеть форму. — Едем дальше.
Давид ещё сбавил скорость, поравнялись с джипом, на бортах которого красуются опознавательные знаки Боккорийской Армии.
Прямо за машиной находится другой автомобиль. Возле него, на обочине, — трое солдат с оружием в руках, а рядом с ними — четверо в гражданской одежде, вероятнее всего — суорийцы.
Суорийцы стоят на коленях, прямо в грязи: мужчина, молодая женщина и двое детей лет восьми-десяти. Вода ручьями стекает по их лицам, все четверо держат руки на затылках, вид испуганный и отчаянный.
— Чёрт! — пробормотал Давид. — Что же происходит?
— Не обращай внимания: они делают свою работу. Видимо, это патруль, остановили подозрительных суорийцев.
— Возможно, но разве это повод для того, чтобы вот так держать их под прицелом? Там же дети!
— Ничего страшного! — Родерик строго посмотрел на Давида. — Наверняка есть на то основания.
— Может быть, вмешаемся?
— У нас нет времени на это. Не останавливайся, едем дальше.
Боккорийский офицер, вероятно — старший группы, недовольно оглядел джип, скользнул взглядом по спецназовцам и небрежно козырнул.
Родерик кивнул в ответ.
Когда они уже проехали мимо, боккорийский сержант, видимо, не удовлетворённый ответом допрашиваемых, с силой пнул девушку по лицу, отчего та со всего размаха упала в грязь. Дети вскочили и кинулись к матери.
— Проклятые ублюдки! — с яростью воскликнул Давид. — Родерик, я не могу пройти мимо и не вмешаться! Это явно незаконно!
— Едем дальше! — спокойно и весомо ответил Родерик. — Лейтенант Эрлих, выполняйте приказание!
— Я настаиваю! — Давид съехал с дороги и остановил джип. — Давай просто подойдём и спросим — в конце концов, они могут что-нибудь знать о Ясмин Лимбург, они же суорийцы! — Давид схватил автомат, выпрыгнул из машины и двинулся к находящимся на обочине людям.