Дом, где живет чудовище
Шрифт:
— Вовсе нет, что за глупости вы городите. Я еще неделю назад дала объявление в несколько газет. Мне прислали письма с рекомендациями. Я навела справки и выбрала.
— К чему тогда был пассаж о нечеловеческих условиях и требования, едва я сюда вошел?
— Просто чтобы вы были в курсе, — ответила мадам Дастин и посмотрела на Аларда уверенным взглядом честного человека, сделавшего все от него зависящее и даже больше.
Лорд Эдсель хмыкнул. Иногда он жалел, что Лексия не была ему матерью. А иногда радовался. Сейчас — радовался. Будь она его матерью и вздумай его женить, что рано или поздно начинают делать все матери на свете,
— Равен в Ааронрийской империи, — упрекнул Эдсель. — Если вам местных было мало, в городе полно приезжих. К чему газеты?
— Приезжие все пройдохи, а местные из города тем более. Деревенские девицы годны только тарелки мыть, а мне нужна компания, чтоб было с кем новости обсудить или променад устроить. Плюс все то, что я уже раньше говорила.
Можно подумать, объявление в газете избавило бы от пройдох… Но Алард не стал говорить этого вслух, чтобы не огорчать тетушку, самоотверженно растившую его почти с пеленок. Он налил себе еще чаю и спросил о другом:
— И как вам удалось все провернуть в столь сжатые сроки?
— Магические вестники, дорогой мой Ларди, — снисходительно улыбаясь, проговорила мадам Дастин, — как же еще?
— И во сколько мне это обошлось? Решили перейти от давних угроз к действию и намереваетесь меня разорить?
— Вы не разоритесь, даже если мне вздумается отправить магические письма каждому жителю Готьеры и половине империи в придачу. Так что прекратите изображать скрягу. И смиритесь. Мисс Дашери скоро будет здесь, а я, наконец, обрету душевный покой.
— Вы смертельно больны? — лорд Эдсель уронил салфетку на пол и показным жестом схватился за грудь.
— Это жестокая и глупая шутка, — тут же завелась мадам Дастин, — недостойная…
— Недостойная, — с нарочито горестным вздохом согласился Алард. — Пирожное, тетушка Лекс?
Лексия подергала губами, но улыбка выбралась наружу, несмотря на все тетушкины ухищрения. Рука была протянута и благосклонно приняла тарелочку с пирожным.
Пирожное являлось для мадам Дастин еще одним подтверждением, что помощница необходима. Кухонная служанка продолжала оставлять десерт к чаю, хотя раз сто упоминалось этого не делать: лорд Эксель не жалует сладкое. Лично Аларду было все равно. Да и десерт сегодня оказался кстати. Лексия часто сетовала на свои окружности и старательно ограничивала себя от подобной еды, но от угощения, предложенного воспитанником отказаться не могла. Отведав бисквит в пене взбитых сливок с засахаренными ягодами, мадам Дастин мгновенно подобрела и перестала сопеть.
??????????????????????????
Алард же спокойно закончил завтрак и отправился пройтись по саду. Утром и вечерами там было особенно хорошо. Со стороны моря тянуло свежестью. Какие-то пичуги пищали в зарослях дичающих роз.
В конце концов, какая разница, одной служанкой больше, одной меньше. Главное, чтобы не раздражала и не совалась, куда не следует. Но на этот счет есть неукоснительные правила, и Лексия прекрасно за этим следит. За всем прекрасно следит. Кроме пирожных к завтраку. Но это мелочи.
Все началось с запаха. На самом деле, конечно же, не с него, просто Алард именно на запах среагировал. Настолько неуместный в доме, что вопреки обыкновению, вызывал, как всякое незапланированное изменение, не только раздражение, но и любопытство. Такой пряный, горьковатый и неожиданно прохладный, будто внезапно налетевший ветер
Аларду сразу и в голову не пришло связать этот запах с новым развлечением тетушки — с прибывшей в дом той самой уникальной особой выдающихся качеств. По критерию отсутствия раздражения девушка явно не дотягивала, хотя по всем прочим была практически идеальна: ее не было слышно, она не совалась, куда не следует, разве что повадилась ходить гулять в саду в неудобное время.
Неудобным Эдсель считал время, когда гулял там сам. Единственный, кого он соглашался терпеть рядом с собой в саду, был Ганц. Но старый садовник, едва способный удержать на весу ножницы, был с дичающими растениями одним целым и отдельно не воспринимался. Будто фамильное привидение в древнем замке. Ганц даже покряхнывал и постанывал, как призрак, и загадочно громыхал граблями или каким другим садовым инструментом в зависимости от того, чем решил заняться.
Тетушка же веселилась от души. Играла с помощницей, как ребенок с новой куклой: обустроила комнату, нарядила, придумала каких-то поручений, таскала за собой на рынок, щебетала с ней за чаем. Правда, во время этих щебетаний слышно было в основном Лексию. Прибывшая девушка со странным именем Элира предпочитала слушать, и лишь изредка задавала вопросы. Голос у нее был такой же, как этот, поселившийся в доме незнакомый, но очень уж быстро вписавшийся во все прочие запахи, аромат — горьковатый и прохладный, будто травяной чай со льдом.
Сегодня как-то особенно хорошо давались образы и сравнения. Близость грозы сказывалась. Ее еще и в помине не было, но Алард чуял приближение, как верный пес издалека чует скорый приезд хозяина и с самого утра ложится ждать на пороге, дергая ушами и приподнимая голову на малейший звук или… Да, опять запах. А может дело в нем? В этом любопытно раздражающем и раздражающе любопытном запахе?
Помощница Лексии сидела за столиком в нише у входа и возилась с письмами, снова поставив стул так, чтобы не попасть в зеркало.
В ее второй день в доме Аларда весьма озадачили действия со стулом. Элира несколько раз садилась, поднималась, сдвигала стул, садилась снова, собиралась в комок и смотрела в сторону. Действия повторялись и повторялись, и только на втором десятке девушка, наконец, успокоилась и занялась поручением. А когда уходила, достала из кармашка обмылок и обвела ножки стула на полу. Заинтригованный, Алард спустился вниз, сел, не двигая стул с места, и лишь спустя минут десять бесцельного сидения сообразил, что его не видно в зеркале, которое висит за поддерживающей лестницу колонной.
Сейчас, как и прежде, мисс Дашери была полностью поглощена процессом разбора писем. Казалось, ей доставляет удовольствие монотонная возня с простеньким распределяющим кристаллом. Алард стоял на балконе и следил за пальцами и ладошками. Движения рук, небольших для роста девушки, завораживали. Как две порхающие над цветами белые бабочки. Очень светлая кожа с легким персиковым оттенком. Такая встречается у коренных жительниц ааронрийской империи, особенно часто — у жительниц столицы и окрестностей, еще у девиц из благородных имперских семейств. Как будто над Аароной солнце совсем другое светит. Но это временно. Здешние лучи мигом отметят эти щечки и шею. И руки. Если она станет по прежнему пренебрегать шляпкой и перчатками.