Дом голосов
Шрифт:
Ханна покачала головой.
Это нормально, когда приемные дети не сохраняют память о своей первоначальной семье. Но Ханна переехала в Австралию, когда ей уже исполнилось десять лет, она должна была помнить
– Ведь и я стала Ханной Холл, только когда переехала в Аделаиду, – уточнила женщина.
– А живя в Тоскане, вы постоянно перебирались с места на место.
Женщина кивнула, соглашаясь и с этим утверждением.
Пока психолог делал пометки, она вежливо осведомилась:
– Могу я воспользоваться туалетом?
– Да, конечно: вторая дверь налево.
Женщина встала, но перед тем, как выйти, сняла сумку с плеча и повесила ее на спинку кресла-качалки.
Это движение не укрылось от Пьетро Джербера.
Когда Ханна вышла из комнаты, он уставился на черную сумку из кожзаменителя, которая раскачивалась перед ним, словно маятник. Там, внутри, хранился листок, который он вырвал из блокнота и передал Ханне Холл во время их предварительной встречи и на котором она, по всей вероятности, записала имя Ишио. Откуда ей знать прозвище моего кузена? – твердил он себе. Эта мысль становилась
Синьор Б. никогда бы такого не сделал. Даже осудил бы любую попытку так поступить.
Время шло, а Пьетро Джербер так и не мог решиться. Истина – здесь, до нее рукой подать. Но вытащить листок и прочитать записку означало еще больше запутаться в этих странных отношениях. И без того достаточно необычно, что Ханна Холл находится в числе его пациентов.
Вернувшись из туалета, женщина отметила его пристальный взгляд, устремленный на кресло-качалку.
– Простите, но кажется, там кончилось мыло, – только и сказала она.
Джербер попытался скрыть смущение.
– Мне очень жаль, велю служителю, чтобы положил новое, спасибо.
Ханна взяла сумку, повесила на плечо. Вытащила пачку «Винни», закурила, но садиться не стала.
– Вы говорили, будто родители привязали вам на щиколотку колокольчик, чтобы забрать вас из земли мертвых, – почти дословно процитировал Джербер. – Я правильно понял?
Конец ознакомительного фрагмента.