Дом, которого нет
Шрифт:
Корабль держит курс впрямик на риф.
Слаба, как мышь, надежда на отлив.
Друзья мои, подруги! – закатив глаза,
воскликнула, признав свой звёздный час. –
Однажды мудрый человек, давно, сказал,
что, ждёт объединение всех нас.
И, вместо рая на земле искомого,
без рая в сердце, превратит в Содом весь мир.
Я недоверчива, но не совсем слепа.
Тому, где мы, есть имя: безразличие.
Без
цепляясь за иллюзии приличия.
До тошноты доводит пресыщение…
Наш Апокалипсис – во сне круговращение.
А страшен не сам сон, вы понимаете?
Не (в "окнах") сон во сне (с названьем "жизнь").
Ужасно то, что, видя это, я идти
вперёд уж не хочу – а надо! Вниз,
тогда как кажется, что вверх… Уже не кажется.
Всё путаем, как дед. Один Альцгеймер жив. –
Потупившись, замолкла. А они
всё это время, друг на друга глядя,
не видели её. С ножом в груди,
лишь призрак Лора – в измеренье дядей
и тётей, заседающих в кругу.
Вой без свидетелей, без публики – сугуб.
– Ну ладно, – удручённая, сказала
себе, – меня не слышат даже здесь.
Быть может, я и вправду мёртвой стала
и, не заметив, продолжаю интерес
к земному? Пишут ведь в Бардо Тхёдол:
блуждаешь, пока свет ни снизошёл.
Подождала, остановившись. Свет, однако,
чтоб пригласить с ним слиться, не возник.
Из зала вышла Лора. Ей заплакать
хотелось (нет уж). Черпав соль из книг,
для возраста багаж несла приличный.
И знала об уделе еретички.
Была готова впасть она в отчаянье,
среди обломков помня о дворце.
«Здесь раньше был дворец», – так рассказали ей.
Но, что в нём было – тайна. Нам, в конце
живущим, остаются только версии.
Любой удел озвученной – за ересь слыть,
пока достаточная масса не поверит
в «О, новый способ говорить про то же!
Чудесный путь открылся свежей дверью!
Ликуйте, кто со старой не был сожжен!»
Стояла Лора в тёмном коридоре.
Неумную – ума душило горе.
Тут, будто из стены, из двери, ручка
в перчатке кружевной вдруг поманила.
Пошла за ней. Без предложенья лучшего,
идём туда, где тайна. В тайне – сила!
«В сокрытом – истина!» – хотелось мне добавить,
но Истина словес противна славе.
– Мне птичка пела, ищешь ты ответов? –
шепнула девушка, зазвавшая сюда.
Блондинка
одежды с комнатой. Глазами цвета льда.
Красивая, как пустота, в которой
что хочешь нарисуй: хоть лес, хоть горы.
– Ищу. Ты… знаешь, чем всё оправдать?
Микстура есть от хаоса грядущего?
Рецепт скажи, коль знаешь: я отдать
за оправдание – в себе готова лучшее!
Смотрю на мир, и вижу разложение.
Посмертно – возрожденье… Ой ли, ой ли так?
– Послушай, – улыбнулась нежно девушка, –
легенда есть о рощице вне дома.
Жила там пара первая. Потом ушла.
И тут мы оказались… Много кто там,
рассказывают, были. Почти все врут.
Глазком одним глядят. Дыра в полу –
обзор их весь. Процесс совокупления –
не роща, хоть рождён стремленьем к ней. –
Глубокий вздох поднял рюшь, декольте смутив. –
В один прекрасный день я стала ей.
Да, рощей! Из волос он плёл венки.
Менял погоду – лёгкий взмах руки.
Нас солнце грело. Жали солнцу руки
по-дружески. Он взглядом создавал,
что хочет, зная то ж, что Солнце. Звуки
блестели: связан в танце карнавал
женщины-Жизни и мужчины-Мастера.
Мы были предназначены к рожденью всех
других себя, и знали всё без книг:
как мир устроен, как функционирует
система… да, какую ни возьми,
с глубин морских до джунглей. Этот мир был всем,
что было в нас. Природные, природу мы,
как себя, знали. Так как – неделимые.
Я что-то увлеклась. Да… Рощу ту
до слов не спустишь. Ну а ты – представь!
В какие краски ни одень мечту,
все слабы. Там мечта была нам – явь. –
Всё задрожало: губы, веки, стены. Так,
как будто началось землетрясение.
– Случилось что? – спросила живо Лора,
украдкой глаз кося вокруг, на трещины.
– Случилось то… случился вот: раскол там.
Во мне. И от него. И нас от вечности.
Клубком в груди моей свернулась ложь.
Зеркальным искаженьем. Узнаёшь? –
воскликнула, разбившись, как стекла гладь,
по запчастям. Нос вровень с подбородком,
уши к макушке, глаз с пупа не убрать.
– Остановись! – велела Лора, – род твой,
я знаю, непрозрачен специально,
чтоб друг для друга выглядеть нормально.
Я это знаю всё; об этом я читала.
Век золотой описывать горазды