Дом подруги
Шрифт:
— Потанцевать не желаете? — равнодушно бросил он.
Мы сделали круг по залу — в результате чего моей обуви был нанесен серьезный ущерб, поскольку сей юный джентльмен танцевал на редкость плохо. Правда, надо признаться, что следующий тур получился уже удачнее.
Оказалось, это новый преподаватель живописи. Он поведал мне, что только что закончил университет, сразу попал в Сент-Лоренс и его уже тошнит от этого.
— Все тут давным-давно покрылись плесенью, безнадежно отстали от жизни, — вещал он. — Думают, наверное, что в жизни нет ничего, кроме образования. Да и что это за школа! Даже не третьесортная,
Немного опешив от такого наскока, я смущенно пробормотала, что всегда считала Шекспира на редкость хорошим писателем, и поинтересовалась, чем же он так не угодил моему новому знакомому?
— Только тем, что помер чертову пропасть лет тому назад! А о великих поэтах и прозаиках нашего времени они и понятия не имеют. Гинзберг, Корсо, Вильям Бурро… вы ведь, наверное, и не слышали о них?
— О нет, почему же? Слышала. Кстати, как называется книга, в которой Гинзберг описывал все те невозможные вещи, которые он проделывал с собой в гостиничном номере с помощью ручки от метлы? Вы ее читали, надеюсь? А Обед Голышом? Она ведь стала довольно известна в наши дни, не так ли?
Нижняя челюсть юноши, чья фамилия, как оказалось, была Сторм, со скрежетом отвалилась.
— Что ж, похоже, вечер в конце концов окажется не таким уж скучным, — прошептал он мне на ухо.
Насчет этого я не была так уж уверена. Отпустив мою руку, он властно обхватил меня за плечи с явным намерением привлечь к нам всеобщее внимание.
Он начал поглаживать мою шею. Я нисколько не сомневалась, что очень скоро глаза всех присутствующих обратятся на нас. Не сомневалась я и в том, что ему лично это не сулит ничего хорошего.
— Знаете, я что-то устала. Я лучше посижу. — Я попыталась незаметно щелкнуть его по рукам.
— Да, вы правы. Давайте поднимемся ко мне. Можно будет выкурить по сигаретке. Или даже косячок, хотите? Или вы для этого слишком старомодны?
— Да, пожалуй, я действительно старомодна, — спокойно сказала я. — К тому же, знаете ли, мальчики не в моем вкусе.
— Диана! Наш танец!
В следующую минуту я уже была в объятиях Роберта, и мы быстро заскользили прочь. В моей памяти вдруг всплыл тот вечер, пятнадцать лет назад, когда Хью Анстей вот так же увел меня прямо из-под носа Банни. Конечно, сегодня все было совсем по-другому, кроме одного — чувства громадного облегчения, которое я испытала. Оно было в точности таким же, как в прошлый раз.
— Держу пари, этот парень здорово вас достал. Местный дурачок, знаете ли. Не думаю, что он задержится тут надолго. Я видел, как он лапал вас за шею. Нашел время! А та дамочка рядом со мной, по-моему, здорово перебрала. В конце концов она свалилась со стула и с размаху приложилась головой об стол. Ну и вечер! Я уже жалею, что привез вас сюда. Сегодня даже хуже, чем всегда.
— Не важно, — улыбаясь, пробормотала я, внезапно почувствовав, что, кажется, получаю удовольствие. К моему удивлению, Роберт оказался замечательным партнером.
Мы продолжали молча покачиваться в танце, прижавшись друг к другу. Роберт танцевал настолько хорошо, что казалось, мы тихо плывем над полом, скользя по нему, как будто он был стеклянным. Оказалось, молчать с ним очень приятно. Время куда-то исчезло. В перерывах мы оба, не сговариваясь
13
Доброе старое время (auld lang syne) — песня, которой по традиции заканчивается встреча старых друзей, вечеринка и т. д.
— Бедная Дэйзи, — сочувственно пробормотала Мин, забравшись на заднее сиденье. — Просто кошмар, верно? Видели, как Джиневру Йорк уволокли в полной отключке? Платье у нее было располосовано сверху донизу, а ее бедолага-муж суетился вокруг, стараясь натянуть на нее свое пальто. А голову ей облепили пластырем, так что стало похоже на тюрбан. Она сидела рядом с тобой, Роберт. Похоже, ваш разговор имел просто убийственный эффект.
— Ничего подобного! — В голосе Роберта было столько искреннего возмущения, что, воспользовавшись темнотой, я невольно улыбнулась.
Мы с Мин захохотали. Мы издевались над ним всю дорогу до дома.
Глава 17
На следующее утро, в воскресенье, меня разбудил шум дождя, монотонно барабанившего мне в окно. Все за окном было унылого серого цвета. Деревья стояли голые, снег почернел, стал ноздреватым и сильно смахивал на грязь. В такой день хорошо завернуться в плед и, устроившись в кресле у камина, наслаждаться хорошей книгой.
Убрав со стола после завтрака, я поднялась в студию и развела в камине огонь, чтобы можно было посидеть там после ужина. Я решила написать Питеру.
После стольких лет дружбы мне нечего было скрывать от него. Я писала, как счастлива вновь быть вместе с Мин. Описала ему Вестон-холл, вместе со всеми его прелестями и недостатками. Потом рассказала ему о Вильяме и Элли и даже поведала в деталях о своих отношениях с Чарльзом и насколько далеко они зашли. Может быть, кому-то это покажется странным, но Питер с его сентиментальной душой просто обожал слушать о любовных перипетиях других людей. Еще я описала ему ужин с Джеральдом и Вивьен. О Вивьен я писала особенно подробно, решив, что он от души посмеется. Потом в красках описала ему благотворительную распродажу и бал в Сент-Лоренсе, зная, что он сможет оценить забавную сторону наших деревенских развлечений. На это ушло около часа. Потом я перечитала письмо и осталась довольна. Однако у меня возникло странное чувство… словно я что-то упустила. Так и есть, я ни слова не написала о Роберте.
Я вернулась на кухню и поставила овощи на огонь. Через пару минут заглянула Элли.
— А я играла с котятами! Тот, полосатый, такой забавный! А Бути все толстеет. Может, причесать ее, как вы считаете?
— Наверное, лучше сначала срезать колтуны.
— Бути толстеет, а я худею! Вот, посмотрите!
Элли с ликующим видом оттянула поясок юбки.
— Раньше он так врезался в живот, что даже больно было. А теперь?!
— Элли, ты молодец! Я горжусь тобой! Вот что значит сила воли!