Дом с драконами. Пластилиновая собачка
Шрифт:
– А за что мне её любить то? Я только жить начала, свет увидала, а тут нате. Сколько абортов переделала, а эту вытравить не смогла! Думала, младенцем помрёт, ан нет – живёт себе. Ненавижу! Как посмотрю, так воротит!
– Ну так избавься. Отдай мне, да скинь хомут!
– Тебе? Чтобы меня люди судили, а ты в святых ходила? Вот тебе, а не Ленка. Она, значит,
– Валя, дура ты, дура. Что ж ты бесишься то? Не гневи бога. Не знаешь ты, как на хлебе сидеть да без дома скитаться. Мать с отцом все свои сбережения тебе отдали на постройку дома. Никому ни ребезочка, всё тебе! Мечтали с тобой в городе жить, а ты ими попользовалась, да выжила! Ведь отец сразу после этого и помер. И мать то теперь у кого? У Лидки ненавистной! Не пришлось бы тебе на старости лет её судьбу повторить! Как пришло, так и уйдёт!
– А тебе завидно, да? Не тебе мою судьбу вершить! А Ленку ты не получишь! Опостылит, в детдом лучше сдам, а на перинах твоих она спать не будет!
– Дитё то хоть пожалей, окаянная!
– Меня не жалели, и я жалеть не стану! – Валентина резко толкнула дверь и увидела перепуганную дочь, – Ах ты, дрянь такая! Чего уши развесила?
Глава 13
Около ворот на лавочке сидела бабушка, а рядом, в тени берёзы, на одеялке, играла маленькая Наташа. Валентина пришла злая, раскрасневшаяся от пережитого скандала с сестрой и рявкнула недовольно
– Ленка где?
– Да в хату пробежала, – Агафья недоумённо развела руками, – Как полоумная пронеслась, перепуганная в усмерть, будто чёрта увидала. Чего случилось то, оглашенная?
Валентина огрызнулась, – Случилось, когда аборт не сделала, – и пошла в дом.
Искали везде, в каждый угол заглядывали, звали и кричали, но девчонка, как в воду канула. Валентина сидела на лавочке рядом с матерью, излучая полное спокойствие и умиротворение от созерцания деревенского пейзажа.
Из ворот вышел Толик, пытаясь держать себя
– Ты мать или ехидна? Что ты наговорила, паскуда? Куда она спряталась?
– А ты ударь, попробуй! Я тебя в два счёта посажу. И не рычи на меня! Нечего было за шкирку с больницы тащить! Хотел? Получай! Одни проблемы от неё. И сгинет не заплачу!
– Нашла, Толик, нашла я её, – Лида выбежала следом, – В спальне, в шифоньере сидит и не выходит. Толик, ты бы сам глянул. Что-то с ней не то. Молчит, губы бледные, дрожит вся и глаза стеклянные. Я её доставать, а она ногами упирается.
Женщина рассказывала с придыханием и ревела. Утиралась фартуком и продолжала всхлипывать. Перевела взгляд на сестру и вспыхнула, – Да какая ж ты мать? Что ж ты творишь то?
Но мужчина рванул в дом, и она поспешила за ним.
Толик так и не смог вытащить дочку из шифоньера. Уговаривал, гостинцы обещал, но та упиралась ногами, ручками хваталась за верхнюю одежду, висевшую вокруг и молчала. Тогда он попробовал вытянуть силой, но Ленка завизжала так, что в жилах кровь похолодела. И пришлось отступиться.
Родители приняли решение оставить ребёнка ещё на неделю в деревне.
И как только Лида сообщила племяннице, что родители уехали, та обмякла, позволила Серёжке вытащить себя из шифоньера, залезла на кровать и заплакала.
Вечер раскинулся над деревней тишиной и прохладой. Кое-где лаяли собаки, да слышна была музыка из Дома культуры. Даже куры в сарае угомонились. Расселись на свои жёрдочки и притихли, изредка вздрагивая от резких звуков, исходивших из стойла, где жила бурёнка. Та жевала неизменную жвачку и с интересом разглядывала соляной камень, лежавший за клетью. Попытки дотянуться до лакомства длинным шершавым языком ни к чему не приводили и рога цеплялись за деревянную изгородь, что и создавало шум, который был привычным и незаметным для деревенских жителей.
Конец ознакомительного фрагмента.