Дом у кладбища
Шрифт:
– Я вытащу тебя, можешь положиться на меня.
– Проваливай подобру-поздорову, а то вместо него сидеть будешь.
Легранского толкнули в бок, но он от радости не почувствовал боли. Тело стонало, готовясь рассыпаться. Его привели в закрытое помещение, в котором сидела дама в большой чёрной шляпе. Вуаль закрывала её лицо.
– Феликс, – дама нежно прошептала его имя.
– Мама! Как ты нашла меня?
Она обняла сына и расплакалась.
– Что с тобой случилось?
– Мама, столько всего произошло, что я не знаю, как тебе это всё рассказать.
– Я так волновалась за тебя!
– Не стоит, я в полном порядке.
– Что ты говоришь? – она тихо прикоснулась к больному глазу.
Он издал шипящий звук и повалился на неё.
– Я тебя больше одного никуда не отпущу.
– Мама, я уже не маленький. А где отец?
– Он в приёмной дожидается, нас вдвоём не пустили.
– А где Александр Михайлович?
– Его уже отпустили, он ждёт нас.
– Подожди, сейчас принесут вещи, – окликнул мент.
Через несколько минут ему принесли запечатанный пакетик.
– Проверь содержимое. Всё в порядке?
Он вскрыл пакет и увидел тот самый ржавый ключ.
– Да, всё в порядке.
– Тогда распишитесь вот здесь, – полицейский принёс какую-то ведомость и ткнул в неё пальцем. Феликс расписался.
– Теперь я свободен?
– Да, можете идти.
Около машины их ждал отец. Александр Михайлович стоял рядом, они о чём-то разговаривали, несмотря на то, что второй был изрядно потрёпан, но ещё держался на ногах. Мужчины поздоровались и обнялись.
– Как ты? – Эдуард Яковлевич спросил сына.
– Ничего… Мне ещё повезло, могло быть и хуже. Как ты нас нашёл?
– Мы сразу из аэропорта поехали по тому адресу, по которому вы с Лианой теперь живёте…
– Ты уже был в Де Труале?
– Да. Честно говоря, напоминает тюрьму, эдак пятнадцатого века. Ну, не бывает таких домов, – Эдуард Яковлевич улыбнулся сыну.
– Тебе не понравился дом?
– Он несколько староват, но для музея вполне сойдёт.
– А вот в этом ты не прав, – возразил Феликс.
– У тебя есть вкус, безусловно, дом хороший, – вмешалась мать. – Ну, ты же его знаешь, ему трудно угодить.
– Просто я смотрю правде в глаза.
– Мы его немного подремонтируем, и будет как новенький.
Эдуард Яковлевич посмеялся, похлопал сына по плечу и сказал:
– Уж лучше мы его продадим.
– Нет, этот дом – символ эпохи.
– Какой ещё эпохи?
– Это памятник старины. Символ прошлых лет, ты просто не в состоянии этого понять.
Они сели в машину и тронулись.
– Нет, это ты не можешь понять, я-то прекрасно
– Понял? А что тут непонятного? По-моему, тут объяснять ничего не нужно. Дом, если его отреставрировать, будет стоить миллионы, – с жаром утверждал Легранский, – если в него вложить. Но есть одно но…
– Что ты имеешь в виду?
– Здесь произошло преступление.
– Какое преступление?
– О чём ты?
Родители Феликса испугались и стали задавать вопросы. Он вздохнул и вкратце рассказал всё, что ему изложил Дупельт.
– А ты уверен, что это правда? – после некоторого молчания спросила Альбина Бенедиктовна.
– Я не сомневаюсь, что мой друг мне не врал. Он честный человек, он не способен на убийство.
– Да, теперь этот дом точно никто не купит.
– Пусть это останется нашей тайной. Пообещайте мне, поклянитесь, что не будете никому рассказывать, – просил Феликс.
– Рассказывать мы никому не будем, как ты и просил, но если начнётся расследование? Мы же не можем молчать! Это дело просто необходимо довести до суда!
– А на суде не буду молчать я, – сказал он отцу. – Его посадили потому, что его подставили, и сидит он за настоящего убийцу.
– Ты прав, – сказал отец, – мы должны помочь ему, он не виновен, и нужно шкуру содрать с того, кто посадил его.
Они свернули с большой дороги и направились напрямую к дому.
– Скоро восемь, а мы ещё не ужинали.
– Да, давайте сменим тему, – вмешалась Альбина Бенедиктовна, – а то всё про убийство, про убийство… Как там мой Померанец? Я его оставила без присмотра.
– Что ты сказала? – спросил Феликс. Зависла немая сцена. – Ты привезла с собой кота?
– Ну, не могла же я его оставить! – смутилась мать. – Кроме того, он член нашей семьи!
– Мама! Что скажет Лиана?
– А что скажет Лиана? Померанец ей очень понравился. Она его погладила и взяла на руки.
– Он же всё изгадит!
– Я беру его на себя, я же его хозяйка.
– Нет, ты неисправимый человек!
– Он – очаровашка! Помнишь, как ты его любил? Чесал ему животик? – Альбина Бенедиктовна улыбнулась.
– Приехали, – сказал Эдуард Яковлевич.
Мотор заглох и все выпели из машины. Феликс вбежал по старинным, будто лакированным ступеням на крыльцо и позвонил в дверь. Через две минуты дверь открылась. На пороге стояла Лиза, она развела руками и расплакалась.
– Значит, есть всё-таки Бог на свете! А мы заждались, ужин уже на столе.
– Мне тоже не верится, что я дома. А где Лиана?
– Все за столом, только вас дожидаемся!
Когда все зашли в дом, Лиза помогла им раздеться.