Дом у кладбища
Шрифт:
– Была ли на полу кровь?
– Рядом с головой была обширная лужа крови.
– Сколько пуль было выпущено в потерпевшего?
– Я не знаю, по-моему, несколько. Пистолеты лежали рядом, видимо, отпечатки пальцев были стёрты. Я их не трогал.
– У тебя есть какие-нибудь подозрения?
– Очень тяжело было осознавать, что убийца среди нас, поэтому все были очень напуганы.
– В доме были обыски?
– Да.
– Ничего странного во время обыска не происходило?
– Было не столько странно,
– Страшно?
– Очень. Свет ещё не был включен. Мы стояли и смотрели на труп, и вдруг…
– Что?
– У него начал дёргаться глаз. Маленькие капельки пота стекали по его лицу. Лоб его преобразился, кожа приобрела живой и свежий оттенок. Покойник открыл один глаз и снова закрыл. Это повторялось трижды. Он также трижды поднимал указательный палец, и из него сочилась кровь. Затем покойник встал, сделал шаг, прошептал беззвучным скрипучим голосом «ты», приподнял руку с указательным пальцем, отогнутым в сторону, где стояли мы, и упал. Он упал и больше не шевелился. У меня похолодела кровь в жилах, все стоящие рядом тоже испугались, некоторые крестились, женщины плакали, мужчины стояли безмолвно.
– А как ты узнал, что у покойника дёргается глаз, света же не было?
– Когда его жена пришла в себя, её увели, вокруг трупа стояло несколько человек, один из нас был с фонариком.
– Кто?
– Это важно?
– Да, для расследования важно каждое движение, каждая мелочь.
– Я не могу сказать точно, но попробую вспомнить.
– Я тебя не тороплю. Попытайся вспомнить, кто держал фонарик и сколько человек стояло рядом с трупом.
– Если мне не изменяет память, то нас было семеро. Его дочь, я, моя мать, два брата и первая жена с мужем.
– А ты сможешь повторить это на суде?
– Суд уже был, – грустно ответил заключённый. – Меня признали виновным по статье «умышленное убийство». Судья стукнул колотушкой и закрыл дело.
– Можно обжаловать приговор?
– Да, мы обжаловали приговор, скоро будет новый суд. Шансов мало, но всё-таки есть.
– Я помогу тебе выбраться.
– Послушай, зачем тебе это?
– Зачем? Всё, что происходит в Де Труале, связано со мной лично. Я не оставлю безнаказанным убийцу, будь уверен, я раскопаю это дело.
Глаза заключённого засветились радостью.
– Ты не зря мне это всё рассказал. Ты открыл мне тайну.
– Какую?
– Де Труаль был продан за ничтожно маленькую сумму.
– Кому?
– Мне.
– Так, значит, ты и есть тот Легранский, который купил это мрачное здание?
– Откуда ты знаешь?
– Нора приходила ко мне и сказала, что Де Труаль уже продан и что он больше не сломает нашу жизнь.
– Это была идея Норы? Де Труаль был продан, чтобы избавиться от него раз и навсегда.
– Да, Нора не терпела это здание, особенно теперь, когда там произошло преступление. Она
– Так и сказала?
– Да, честно говоря, мне кажется, что она его боялась.
– Боялась? Чего же боялась?
– В этом старом здании, было поверье, жил старый дух. Не то дух, не то тролль. По легенде, если нарушишь покой живущего там тролля, то он придёт за тобой и заберёт твою душу. Проклятье де Труалей существует, я в этом уверен. Если тролль почует твой запах или услышит твой голос, то он будет искать тебя и оставлять страшные надписи на стенах и на бумаге.
– Тролль будет гоняться за мной… Слушай, а ты не бредишь?
– Это не бред. В ту ночь, когда всё это произошло, я явственно чувствовал его запах. Он следил за мной и за остальными. Я ещё тогда не знал, что это правда. Дядя Джек мне рассказывал, что, когда он был маленьким, его бабушка поздно ночью возвращалась домой и увидела вдали какую-то тень. Раздался страшный вой, от которого похолодела кровь. Она бежала всю дорогу. Домой вернулась вся растрёпанная и долго не могла успокоиться и объяснить, что случилось.
– А может, это волк?
– Да кто ж его знает.
– Так, значит, вы жили в Де Труале?
– Этот особняк принадлежал ранее Джеку Дупель-ту. Но после его смерти всё изменилось.
– Что изменилось?
– Они поссорились из-за наследства. Первая жена Джека, узнав, что она не включена в завещание, устроила скандал и сказала, что подаст в суд. Но суд отклонил её прошение, так как она не входит в число наследников.
– Первая жена? Как её зовут?
– Кэтрин Бертран.
– Бертран… Мне ничего не говорит эта фамилия.
За дверью кто-то громко крикнул: «Обед!» и послышались шаги. Дверь открылась, и чья-то небритая рожа сунулась в окошко.
– Вставайте, обед.
Суп явно не вызывал аппетита, но есть хотелось всё равно. Они набросились на безвкусную пишу.
– Я ещё не всё рассказал, – продолжил осуждённый. – В ту ночь мне в темноте показались необычно большие следы. Кровь была растоптана по всей комнате.
– Следы? Какие следы?
– Я думаю, что это оно набросилось на него.
– Это исключено.
– Почему?
– Ты же сказал, что было огнестрельное ранение в голову.
– Но следы… Эти огромные следы… Я никак не могу забыть их, они вели к двери. Четыре огромных отпечатка и несколько маленьких. Видимо, когда убийца присел на корточки, чтобы воткнуть вилку, он вляпался в лужу крови и быстрыми шагами попытался скрыться.
– Возможно.
– Но было ещё кое-что, что не даёт мне покоя. На стене около кровати была надпись. Кровавые буквы растеклись, и в свете фонарика у меня закружилась голова. Я не мог стоять ровно, меня качало в разные стороны. Никто мне не поверил, но надпись исчезла.