Дом у Русалочьего ручья
Шрифт:
Она похлопала его по макушке.
— Я знаю, ты придешь. — Наклонившись ниже, к его уху, она прошептала: — И мы будем праздновать у тебя во дворе.
— Этого я обещать не могу, но я точно буду с тобой в этот день. А теперь давай займемся машиной, потому что я хочу выиграть первую премию на параде.
В глубине участка Мерфи построил большой сарай, где хранил разный хлам и все, что не влезло в гараж.
Отперев замок, он распахнул двери, и густая пыль заклубилась
— Ух ты! Елочные игрушки! И ракушки! — Она подпрыгнула у него на плечах и изогнулась, чтобы заглянуть ему в лицо: — Мы будем наклеивать это на твою машину? Знаешь, мама сказала мне, чтобы я очень аккуратно обращалась с твоей красной машиной, Мерфи! И я была очень аккуратной.
— Я знаю, Берд.
Он и сам не мог понять, как этой крошке удалось так быстро покорить его сердце. Он никогда не хотел иметь детей и даже всерьез полагал, что их совсем не любит. Но дочь Фиби — другое дело. За ее кипучей активностью, говорливостью и взрослой рассудительностью таились печаль и беззащитность, что будило в нем воспоминания о пятилетнем мальчике, однажды брошенном на заправочной станции, о мальчике, которого он так хотел забыть.
— Я хочу все это посмотреть!
В полутемном сарае прямо перед ними красовался старый черный автомобиль, оклеенный пуговицами, ракушками и пластмассовыми фигурками.
— Это что еще за монстр, Мерфи? Господи, да ей лет тридцать! — Фиби медленно обошла вокруг машины. — Что это, Мерфи?
— Ты же слышала, мама, это машина, которая выиграет парад! — Берд сползла с плеч Мерфи и затопала кроссовками по бетонному полу сарая.
— Откуда такая мысль, Мерфи? — Фиби рассмеялась. — Ну… в общем, это так… необычно. Даже забавно.
— Однажды я смотрел по телевизору репортаж о парне, который оклеил пуговицами всю свою одежду, мебель и машину, уже не помню, зачем. Я подумал, что это будет неплохая идея для парада.
— Теперь понятно, зачем ты облачился в такую дырявую майку. Это будет твоя одежда для праздника? — Она снова просунула палец в дырку.
— Нет. И прекрати это, Фиби. — Он отвел ее руку. — На парад мы оденемся, как подобает, верно, Берд?
— Что значит «как подобает»?
— Это значит, что ты можешь надеть любую вещь, которая тебе нравится и в которой ты выглядишь красиво. Мы это потом обсудим, а теперь пора браться за дело. Машина большая, и к Четвертому июля она вся должна быть обклеена.
— Значит, вот как ты проводишь свое свободное время? — Палец Фиби погладил ракушку, наклеенную на багажник машины.
— Да, — ответил он с некоторой неловкостью. Лично ему эта идея казалась довольно забавной, но, конечно, не все могут разделять его мнение. — Но я занят не только этим.
Он и сам не мог понять, почему для него
Фиби продолжала медленно двигаться вокруг машины, и Берд вприпрыжку скакала за ней. В одном месте они надолго застряли, и Мерфи показалось, что он слышал приглушенный смешок. Наверно, это там, где он наклеил целый хоровод кукол-троллей.
— Ну, что скажете?
— Мне нра-а-а-вится твоя машина!
— Очень приятно, мисс Берд.
— У меня будет свой участок для оклеивания, или ты будешь показывать, что куда клеить? — спросила Фиби, складывая руки на груди. — Я предпочитаю первый вариант. Я уже придумала, что буду наклеивать и как. Мне… мне нужно твое разрешение, Мерфи?
— Да нет, конечно, клей что хочешь и куда хочешь. Но ты меня заинтриговала, детка. Что ты задумала?
Она показала ему язык.
— Это не твое дело!
— Дерзкий ответ! Но ты вполне уяснила себе концепцию оформления? Помнишь наш утренний разговор? Надеюсь, тебе понятно, почему я несколько… хм, озадачен… Раз уж ты решила быть такой… шалуньей…
— По-твоему, я шалила, Мерфи? — Она невинно улыбнулась. — Но теперь это уже неважно! Я решила принять участие в твоем проекте и настаиваю на полной свободе художника. Не потерплю никаких указаний! Я или справлюсь сама, или потерплю полное фиаско. Может быть, кто-нибудь из вас хочет стать моим подмастерьем…
— Ну уж нет! Действуй на свой страх и риск. — Его позабавило, как ловко она уклонилась от обсуждения своего утреннего поведения. Совершенно ясно, она что-то задумала.
Между тем Берд уже залезла в один из ящиков и теперь в восторге извлекала оттуда длинные индюшачьи перья. Фиби воспользовалась паузой, чтобы исчезнуть, но вскоре вернулась с большой коричневой сумкой, содержимое которой категорически отказалась показывать. Потом она принялась ходить по сараю, поднимая с пола и беря со стеллажей разные мелочи — перья, ракушки, старые игрушки. Мерфи с Берд тоже принялись за работу.
Мерфи думал, что Берд будет без конца болтать, как тогда на кухне, но она так увлеклась работой, что от усердия высунула кончик языка.
Он и сам никогда бы не подумал, что такое пустое, в общем-то, занятие может доставить ему столько наслаждения!
Солнце поднялось высоко над горизонтом и стало клониться к западу. Время от времени налетал слабый ветерок и уносился прочь, почти не принося прохлады.
Мерфи подумал было, не принести ли в сарай радио, но тут же оставил эту идею: в сосредоточенности и тишине совместной работы было столько очарования, что не хотелось нарушать его. Только однажды Фиби пробормотала «черт!», но, как и Берд, она трудилась в полном молчании.