Дом в глухом лесу (Северные огни - 2)
Шрифт:
– Сколько бы их мимо нас ни проехало, никаких священников я в глаза не видела, - ответствовала умница Черри.
– Если этот священник с женой прогуливались у Далройдской пристани не далее как вчера в указанное вами время, сэр, тогда, может статься, они гостят у кого-то в деревне, Черри, милочка?
– Никоим образом, отец. Ни про каких священников я в деревне и слыхом не слыхивала.
– Что ж, сэр, если моя Черри утверждает, что в деревне священников нет, значит, это и впрямь так, - объявил мистер Айвз, хлопая себя по бедрам и широко улыбаясь, - уж она-то знает все, что происходит на мили и мили вокруг, с такими-то подругами - тут и
– Подписываюсь под каждым словом, - согласился мистер Аркрайт, кивая шлемом коротко подстриженных темных волос.
Оливер смущенно умолк, но вскорости заговорил снова:
– А не могла ли эта пара остановиться на другом постоялом дворе? Скажем, в "Перевозчике" - ну, в местечке под названием Джей?
Трактирщик признал, что такое возможно, хотя и маловероятно, поскольку от Шильстон-Апкота до Джея путь неблизкий, тем паче для пожилой четы, по всей видимости, немощной и хворой.
– А не могли бы вы подробнее описать, как выглядели эти люди и как себя вели?– осведомился мистер Аркрайт, супя длинные кустистые брови.
Оливер постарался по возможности удовлетворить любопытство собеседника; время от времени на помощь ему приходил и Марк; хотя оба джентльмена вынуждены были признать, что престарелая чета ничем таким особенным не отличалась, если не считать до странности удрученного вида: заботы и тревоги словно выпили из них последний отблеск света.
– А о чем священник вас спрашивал, мистер Лэнгли?– полюбопытствовала Черри.– Ну, когда вы не нашлись, что ответить?
– Речь шла о ребенке, или так мы подумали сначала. Он осведомился у нас, сперва у меня, а потом и у Марка, причем в одних и тех же словах, не видели ли мы их девочку. В конце концов мы заключили, что "девочка" - это вовсе не ребенок, но собака, что, верно, потерялась в окрестностях озера.
– А какое-нибудь имя они называли?
– Да. Эдит.
При этих словах открытая добродушная физиономия трактирщика преобразилось словно по волшебству. Добряк разом помрачнел, серые глаза его потемнели; он суетливо провел ладонью по губам - и улыбки как не бывало. Не приходилось сомневаться: это имя что-то для него значило, но что именно трактирщик открывать не спешил, да и на последующие расспросы Оливера внятного ответа не дал.
– Что до собаки, держу пари, здесь кроется некая тайна, - вот и все, что сказал мистер Айвз, со своей стороны ставя точку в дискуссии. Он прочистил горло, вспомнил внезапно, что неотложные дела призывают его в залу для отдыха, и со всех ног устремился туда.
– Чертовски странно, - пробормотал сквайр, впервые проявляя к предмету обсуждения живой и непосредственный интерес.
– А что не так?– осведомилась Черри, поведением отца весьма озадаченная.
– Сдается мне, услышав имя "Эдит", ваш отец отчего-то встревожился, промолвил Оливер.
– Понятия не имею, сэр, с какой бы стати; я не знаю никого с таким именем - ни собаки, ни женщины, - и, сдается мне, у отца таких знакомых тоже не водится.
– Похоже, у этого священника есть друзья в деревне, - промолвил Оливер спустя некоторое время, уже после того, как по своим делам ушла и Черри. Просто он не попался девушке на глаза, вот и все. Марк, а ты что скажешь?
В
В течение почти всего разговора доктор Холл хранил свойственное ему безмятежное спокойствие, но теперь, едва Оливер с Марком обратились к нему за советом, обнаружилось, что он взыскует у долговязого Джинкинса новой порции пива. От природы доктор к пьянству не склонялся; одной пинты ему обычно хватало на целый вечер - сей достойный эскулап был куда более привержен к горячему чаю и кофе, нежели к алкоголю. Марк отлично это понимал в отличие от Оливера, чужака в здешних краях. К тому времени, как доктор возвратился - чуть заметно изменившись в лице, как если бы приходил в себя после глубокого душевного потрясения, - разговор уже перешел к теме Скайлингдена, и к плаванию Марка и Оливера на шлюпе накануне утром, и к тупорылому медведю, замеченному у входа в пещеру. Оливер к слову упомянул об архитектурных особенностях Скайлингдена, замеченных с судна - о руинах, в беспорядке разбросанных тут и там на краю холма, - но ответил ему, как ни странно, не доктор, а мистер Аркрайт:
– Вы абсолютно правы, мистер Лэнгли; там, в чаще леса, Скайлингден-холл стоял отнюдь не всегда. Собственно говоря, особняк как таковой возвели бок о бок с развалинами совсем иного строения.
– Что еще за строение?– полюбопытствовал Оливер, в котором сей же миг пробудился антиквар.– Значит, те древние руины - серые плиты и остатки каменной кладки - некогда были его частью?
– Безусловно.
– Так что же там располагалось?
– Аббатство, - отвечал мистер Аркрайт.– Обитель монашеского ордена, члены которого называли себя Озерными братьями. То были отшельники, и весьма ревностные. Аббатство считалось горным святилищем; там монахи и вся их братия могли предаваться медитации, приближаясь тем самым к Господу, ибо, как то и пристало пустынникам-анахоретам, предпочитали созерцательный образ жизни.
– Об этом ордене я слышу впервые.
– И здесь вы не одиноки, отнюдь. Много, много лет назад монахи отстроили свое аббатство из кирпича, извести и доброго талботширского камня. По всем отзывам, братия отличалась беспримерным благочестием: эти святые люди занимались своим делом и с деревенскими жителями почти не общались. Скажу больше: они отказывались принимать подаяния, что либо к добру, либо к худу; и тем разительно отличались от этого вашего современного ортодоксального духовенства.
– Да уж, это мне современное ортодоксальное духовенство!– кисло улыбнулся Марк, раскуривая новую сигару.
– Мне отлично известны нетрадиционные взгляды сквайра на религию, церковь и церковников в частности, - промолвил Оливер.– Нет нужды лишний раз заострять на этом внимание, мистер Аркрайт.
– Как я уже сказал, - продолжал ветеринар, все более увлекаясь, Озерные братья жили по большей части уединенно, в хижинах и кельях в самом аббатстве, и в общем и целом вроде бы вели себя как оно подобает и надлежит монахам. Однако со временем в деревне заподозрили недоброе. Поползли слухи, будто монахи вовсе не таковы, какими кажутся на первый взгляд; будто на самом деле они отреклись от обетов служения Всемогущему и, что еще хуже, занялись черной магией и всяческими тайными искусствами. В те времена говорилось, будто их совратили демоны; и, учитывая все события последующих лет, я склонен разделять это мнение.