Дом в Хамптоне
Шрифт:
Музыка закончилась. Луи смутился и убежал. Мэтч осталась одна в центре площадки. Платье прилипло к взмокшему телу, подчеркивая его великолепные формы. Рикки смотрел на нее. Она жестом пригласила его присоединиться к ней.
Рикки неохотно поднялся и пошел к танцевальной площадке. Она сделала несколько шагов ему навстречу, чувствуя, что ее злость сменяется печалью. Он обнял ее, не прижимая к себе, и они начали танцевать. «Очень грустно, когда теряешь надежду», — подумала Мэтч.
В течение всей жизни Мэтч не покидало ощущение, что кто-то или что-то все
Она не знала, что теперь делать, чтобы сохранить и защитить эту частицу себя, которую никто никогда не видел. Мэтч очень тщательно скрывала ее за внешней оболочкой развязности и смелости. Она знала, что самое Ценное в ней сейчас подвергается опасности и что если эта часть ее души умрет, то вместе с ней умрет все то лучшее, что в ней есть.
Рикки взглянул на нее.
— Ну что, развлекаешься?
— Да уж. Просто удивительно. Так много интересных людей, и так быстро они надоедают. Я сегодня узнала много интересного…
— Эй, Мэтч. Держи себя в руках. Это прекрасные люди. Скажи спасибо, что ты находишься здесь.
— Да? Успокойся, Рикки. Они все уверены, что я мадонна из Кракова. Я им всем очень нравлюсь. Они восхищены мною.
Рикки засмеялся.
— Отлично! Только не заносись слишком высоко. Ты должна помнить, что мы здесь только потому, что я финансирую один проект Бена Коуэна, а не потому, что мы им нравимся.
Мэтч стало обидно.
— Ерунда. Нас пригласила Дженни. Она моя подруга, и я ей очень нравлюсь. Вот почему мы здесь.
Рикки смотрел на Катарину, которая теперь танцевала с Джеральдом Фордом.
— Эй, Рикки! Очнись! Я бы никогда и ни за что не стала танцевать с вонючим республиканцем, — заметила Мэтч презрительно.
— Он был президентом этой чертовой страны! Ты сможешь рассказывать об этом вечере своим внукам. Я думаю, ты доживешь до того времени.
Рикки перестал танцевать и увел Мэтч с площадки, боясь, что Катарина услышит ее высказывания.
— Ладно, ладно. Давай лучше присядем. У меня ужасно болит спина.
Мэтч ухмыльнулась.
— Еще бы не болела!
Рикки взял ее руку и резко притянул к себе через стол.
— Позже ты мне сделаешь длинный хороший массаж. С эвкалиптовым маслом.
Мэтч замерла. Больнее удара он не мог ей нанести. На глазах навернулись слезы. Рикки озадаченно посмотрел на нее. Обычно он смотрел так на свою машину, когда та начинала плохо работать. С трудом переводя дыхание Мэтч выдавила из себя:
— Значит, длинный приятный массаж? Ты хочешь, чтобы я прогулялась вдоль твоего позвоночника и сделала все, что я умею делать?
Рикки ничего не понимал.
— Да, это было бы чудесно, — ответил он.
Мэтч освободила руку.
—
Мэтч встала из-за стола и пошла сквозь толпу танцующих, обходя столики и группки людей.
Выйдя за громадные бронзовые двери, она сняла туфли. Мэтч шла босиком по нескончаемой аллее, удаляясь все дальше и дальше от места, где ей открылась истина, первый раз в жизни чувствуя себя вывернутой наизнанку. Она знала, что после случившегося вряд ли увидит Рикки снова. Шум музыки становился все тише и тише, вокруг сгущался мрак теплой летней ночи. Ей было очень одиноко. Как жить дальше?!
— Черт с ними! — в сердцах сказала она, как будто кто-то мог ее слышать. — Черт с ними со всеми!
Дженни танцевала с отцом. Донни танцевал с Делорес. Чайна танцевала с Луи. Оуэн танцевал с Джиной. Ондин, которого Биг Бен взял на поруки, танцевал с Изабель. Скоро должен был появиться праздничный торт.
Биг Бен и Дженни чувствовали себя несколько сконфуженно после всех неприятностей и переживаний. Дженни подозревала, что когда произошли все эти события, Биг Бен находился не на рыбалке. Во всяком случае, он не сказал, где был и с кем. В принципе, сам этот факт ее не очень волновал. Просто так получилось, что она осталась тогда совсем одна, а это было нелегко.
— Вечер удался на славу, детка. Спасибо тебе.
— Не стоит благодарить, папа.
Дженни заметила, что руководитель оркестра помахал ей рукой. Это был условный знак перед выносом праздничного торта.
— Скоро вынесут торт. Наверное, нам следует сменить партнеров.
Биг Бен остановился и посмотрел на нее, продолжая крепко держать в своих объятиях.
— Дженни, ты знаешь, как я тебя люблю?
Она смутилась. Он очень редко, она даже не помнила когда в последний раз, говорил ей это.
— Догадываюсь. Именно сегодня стало ясно, что каждый из нас для тебя значит.
Биг Бен опустил руки.
Они повернулись к своим партнерам по жизни — к Донни и Делорес. Оркестр заиграл последнюю песню, и впервые за этот вечер Дженни и Донни танцевали вместе.
— Как ты? — спросил Донни.
— Прекрасно. Жду не дождусь шоколадного торта. У меня просто слюнки текут. Позже тебе придется хорошенько прочистить мне желудок.
Донни поцеловал ее.
— С большим удовольствием.
Он обнял ее крепче и прошептал:
— Я люблю тебя, Дженни. И очень горжусь тобой.
Дженни, подняв веснушчатый нос, посмотрела на него.
— Вначале отец, потом ты. Я что-то не очень понимаю эти признания.
Донни ничего не ответил. Ее сердце сжалось. Она замолчала. Вопрос, который мучил ее всю неделю, вертелся на языке, но она не хотела сейчас задавать его: «Интересно, какие у него отношения с Фритци, если она не с Гарри?»
Оркестр замолчал. Сейчас на площадке никого не было, кроме семьи Коуэнов. Раздалась дробь барабана. Все огни погасли. Вдруг зажегся большой прожектор и осветил огромный шоколадный торт, сделанный в виде яхты Биг Бена. Гости в восторге захлопали в ладоши. Оркестр заиграл «С днем рождения». Коуэн стоял среди членов своей семьи и улыбался, приветствуя появление торта.