Дом Ветра

Савански Анна

— Я тоже... — ответила Холли.

***

С годами все стало другим. Он уже сбился со счета, вспоминая все эпохи, которые прожил. Он помнил, как его мать ходила в узких длинных шелестящих юбках, но неожиданно пришла война, которая изменила лично для него все. Незаметно женская юбка стала еще короче, страны пережили кризис, но судьба преподнесла еще один урок всем — другую войну.

После этого мир изменился, закончились тяжелые сороковые, следом за ними прошли пятидесятые, дающие надежду на лучшие времена, в бурные шестидесятые началось крушение их семьи, которое в новое десятилетие стало еще более глубоким. Разбитое не склеить, Виктор

всегда это знал. Так случилось и с его семьей, он оторвался от родителей, построил свой мир, на короткий миг ему показалось, что мир наступил между ними, но после смерти родителей всем стало окончательно ясно, что мира никогда не будет. Все эти годы он молился, чтобы в его семье не произошло трагедии, но беды одна за другой постигали их.

Давно не осталось прежних друзей. Артур умер два года назад, его сердце просто остановилось. Джейсон покинул их этой весной, зная, что его дело продолжит его внук. Виктор сожалел, у него не было достойного приемника: Роберт когда-нибудь все окончательно разрушит. Только бы он не дожил до этого дня, он не хотел увидеть крах его дела.

Драма стала частью их общей жизни. Бетти ушла из дому, Антонио переживал собственное бездействие, несмотря на вечную борьбу М-Джейн. С лица Дженни почти не сходила печаль, а Гарри пытался обособиться от них всех, доказать — он другой. Флора была прелестной девочкой, но совсем запуганной своим отцом, Алиса же, выйдя замуж, стала той, кем так не хотела быть Диана.

Только они с Дианой старались спокойно доживать свои дни. Она по-прежнему занималась Аллен-Холлом. Диана поддерживала его во всем, несмотря на ту боль, которую почувствовала после ухода Бетти. Виктор старался держаться; для того, чтобы напомнить своим детям, кто они, он выкупил с аукционов, куда Руфус поставлял семейные реликвии, все портреты Лейтонов, начиная от их родоначальника. Он хотел, чтобы они помнили, кто они, но с каждым месяцем они все больше отдалялись друг от друга. Диана никогда на людях не показывала своего разочарования.

Виктор в редкие минуты сомневался: правильно ли он поступил, когда надавил на Роберта, позволив чувствовать себе — чувство вины и Бетти — быть счастливой? Стоило ли тогда ради желаний внучки рушить то последнее, что осталось у них? Они все равно расстались, но сейчас они были вместе, так стоило ли ему делать то, что не хотел сын? Виктор хотел гордиться Робертом, но не мог. Если бы у него был внук, если бы он мог сам его воспитать... Но его мечты рушились, вся та империя, что он возвел, однажды рухнет, все станет пылью, все станет напрасным. Все еще хотелось верить, что триумф, возникший в их карьере не будет идти по одной дороге с трагедией в личной жизни.

Глава 52

Мы потому и любим закат, что он бывает только один раз в день.

Рэй Бредбери, «Вино из одуванчиков»

Ноябрь 1979.

Диего бежал по траве, устланной мокрыми, сизыми листьями, пуская пестрого змея. Мери-Джейн поглаживала свой круглый живот. Они уже год жили в этом доме, который с такой заботой для них выбрал Гарри, пока она возвращала к жизни Антонио в Мюнхене. Килбурн-Холл находился, словно на острове, в зеленом море лесов, почти со всех сторон окруженный тихой, неглубокой речкой. Здесь, М-Джейн надеялась, Антонио станет намного лучше, но вместо этого она поняла, что муж все больше отдалялся от нее, замыкаясь в себе. Его мучили порой адские боли, в такие минуты он прогонял ее от себя, полагаясь на заботу

врача. Она хотела ему помочь, но взамен получала раздраженность.

Правда, однажды ей удалось настоять на своем, в ту ночь она осталась рядом с ним. Ей безумно захотелось доказать ему, что они еще способны любить друг друга, как прежде. Она поверила в счастье, но утром он жестоко отпихнул ее от себя. Через два месяца она поняла, что ждет от него ребенка. Ее счастью не было предела, она так хотела поделиться с ним этим, так хотела, чтобы это заставило его перестать жалеть себя и наконец начать бороться за свое существование. Она села в кресло напротив него, радостно сообщая новость. Антонио мрачно посмотрел:

— Мои глубочайшие поздравления — тебе и Георгу Хорту, — кровь отхлынула от сердца, она резко встала, в бешенстве роняя на пол дорогой итальянский стеклянный столик, который был гордостью Антонио. Столешница разбилась на мелкие куски, чашки с чаем и тарелки с печеньем ударились о пол.

— Да как ты смеешь! — прошипела женщина.

— В этом нет ничего постыдного, — начал он. — Вы с Георгом вместе работаете. Ты молодая женщина, которой всего лишь двадцать пять. Не стыдись себя...

— Ублюдок, — процедила она сквозь зубы, — я все принесла на твой алтарь, а ты смеешь меня упрекать?! Я ушла с работы, занявшись чертовыми хвалебными политическими статейками, занялась твоими ничтожными картинками, не слыша не единого слова одобрения! На меня все свалилось: дом, наш сын, работа. А ты... ты ничтожен... А знаешь, почему? Ты просто не хочешь стать прежним!

— М-Джейн, — он подкатился к ней, пытаясь взять за локоть.

Он никогда не видел ее в таком гневе, никогда она не позволяла себе такое говорить, и вот сегодня она выплеснула все свои эмоции наружу.

— Не смей меня трогать! Ты не имеешь право ни на меня, ни на Диего! — она выскочила с веранды, чувствуя, что сделает много глупостей, если не уйдет отсюда немедленно.

Всю беременность она испытывала свой восторг одна, понимая, что только она несет ответственность за этого малыша. Диего пронеся мимо, она позвала его домой, и они вместе пошли обедать. Сегодня она отпустила всю прислугу, желая побыть в одиночестве. Мери-Джейн ушла к себе, прилегла в постель, не заметив, как сон сморил ее.

Ее разбудила резкая боль в животе, она приподнялась на локте, ноги не слушались. М-Джейн пыталась справиться с собой, но ей не хватало сил, ее сотрясали судороги, она отчаянно цеплялась за столбики огромной кровати, пытаясь подавить громкие стоны, рвущиеся из горла.

Антонио отбросил альбом, он редко рисовал в последнее время. Он так хотел отдалиться от жены, что не заметил, как она совсем одна осталась в маленьком своем мирке. Он замер, услышав в конце коридора приглушенные стоны. Антонио поехал по коридору, распахивая дверь спальни жены. М-Джейн с влажными, спутанными волосами лежала в скрюченной позе, мужчина заметил большое розоватое пятно на белоснежных простынях.

Мери-Джейн силилась, стараясь не показывать, как ей больно. Он набрал номер Энди, от Грин-Хилла до Килбурн-Холла далеко ехать, но он надеялся, что врач быстро появится здесь. Время все шло, а Мери-Джейн не становилось лучше. Когда Энди приехала вместе с Авророй, Антонио уже потерял надежду на помощь. Энди выгнала его из спальни, и через час по всему дому разнеся крик младенца. Спустя время, Аврора вынесла и бережно передала ему шевелящийся сверток.

— Это девочка. Рыженькая... — объяснила Аврора. — М-Джейн устала, но все позади.