Дом Ветра
Шрифт:
— Джозеф, — Гарри вошел в кабинет.
— Что-то случилось? — спросил он, резко обернувшись к нему.
— Пока нет, успокойся, я сам бывал в такой же ситуации и пережил, — Гарри плеснул в бокал вина для брата.
— Я с ума сойду, — прошептал Джозеф, кто-то позвонил, Гарри снял трубку. — Ну, что там?
— Я тебя поздравлю: в нашей семье еще один наследник, — Гарри обнял его, а потом подтолкнул его к выходу.
Джозефа переполняли разные чувства и эмоции, от счастья ему хотелось кричать. Только Эсме его беспокоила, она была бледная и натянуто улыбалась, но, неверное, это было больше
— У тебя сын, — прошептала она.
— Я знаю, — тихо ответил он.
— Как мы его назовем? — он сжал ее руку, и Эсме не разжала кисть.
— Чарльз Блейк, — предложил Джозеф.
Эсме по-детски посмотрела на все — и почему она боялась его? Джозеф любит ее, и, самое главное, он был готов носить ее на руках, исполнять все ее капризы, дать все то, что она заслуживала. Она безмятежно уснула, просыпаясь с легким рассветом, все комната была залита светом и завалена цветами, ее любимыми белыми хризантемами. Все, что она хотела, она получила, она завоевала неприступного Джозефа; ведь все знали, что он не способен на любовь, но только ей он говорил: «Я тебя люблю» — и это было волшебно, это было настоящим.
***
Сентябрь—декабрь 1992.
Ли Харрингтон был местной грозой, преподаватели любили его за ум и остроту слова, девушки сходили с ума, потому что в этом полу-англичанине-полу-японце было какое-то своеобразное очарование. Еще у него была девушка, Стефания Аперсон, или Стиви, они оба были представителями высшего класса: он — лордовский сынок, она — дочь барона — и они выводили ее из себя. Оба. Кэрри не могла слушать голос этой Стиви, у нее просто не укладывалось в голове, как такая дура могла нравиться такому умному парню, хотя и сам Ли не очень-то нравился ей. Она увидела его впервые, когда стояла со стопкой книг у аудитории, болтая с Тиной Жоспен. Он засмеялся, и ей захотелось выцарапать ему глаза.
— Ах, эта милая невоспитанная девушка! — воскликнул он, Кэрри подняла на него свои голубые глаза, в них за холодной ирландской сдержанностью можно было прочесть злость.
— Для вас леди Холстон, — четко произнесла она, не отрывая глаз от его полных губ и ниспадающих на лоб темных шелковых волос.
— Как учтиво, леди Холстон. Не врите, никакая вы не леди, — Кэрри снова подавила в себе порыв ударить его.
— Мисс Лейтон, — ее окликнул профессор Берни, все обернулись. — У вас отличная работа, ваш отец, наверное, просто гордиться вами, а ваш прадед просто бы восхищался, а ваш прапрадед, профессор Грандж, наверное, плакал бы от радости. Вы умница. Кстати, мистер Харрингтон, советую вам поучиться у мисс Лейтон, хоть и она с первого курса, — внутри у Кэрри все ликовало от счастья и от того, что теперь многие знали, кто она.
Кэрри понравилось то, что к ней стали приглядываться, тем более что во многом она преуспевала, и большинству стало казаться, что она вытесняет со своего Олимпа Ли. Кэрри, до этого скромная девушка, привлекла к себе многих парней, они хотели ее общения, но она не желала большего. Именно ее неприступность держала их всех рядом с ней.
— Что ты делаешь? — спросил Ли. Он сел рядом с ней, заглядывая в ее книги и стопки исписанных листов, у нее был причудливый почерк. — Может, я помогу?
— Я
— Не нужно боятся помощи.
— Я лазила в учебники отца с пятнадцати лет, так что я много что знаю, — он вздохнул, беря ее ладонь в руки.
— Ты всегда такая? — она не понимала, что точно он имеет в виду, то ли ее женскую неприступность, то ли самостоятельность.
— Всегда, до одиннадцати лет я была эгоисткой, считая, что должна разрушить брак отца и мачехи, думая, что кроме моей покойной матери он никого не любил по-настоящему. Но когда он ушел из семьи, я поняла, что не права, — начала она, не понимая, какой черт ее дернул рассказать о своей семье. — Мне было необходимо доказать отцу, что я такая же, как и все.
Ее вдруг охватила злоба, потому что она не понимала, почему он так поступает с ней: то заигрывает, то делает вид, что она пустое место. Неужели все так и будет продолжаться, и все так же он будет играть на ее чувствах, или его это просто забавляет? Кэрри многое просто не понимала, она видела, как родители общаются на каком-то тайном языке, и каждое слово и движение что-то значит. Но все действия Ли для нее стали непостижимой загадкой. Больше всего ее вывело из равновесия то, что он собрался жениться на этой глупой девчонке, у которой на уме только деньги и она сама.
Ночью она не могла уснуть, так как все время думала, что ей хотел сказать Ли, она ворочалась во сне и заканчивала за него фразу. Утром она кое-как собралась в университет, на лекциях почти спала, только иногда ее отвлекали от мыслей. В библиотеке было так тепло и уютно, что ее сразу же сморило, она почувствовала, как кто-то аккуратно берет ее за талию, щекой Кэрри коснулась мягкой ткани и, положив ладошку на чью-то грудь, стала спать дальше. Она не знала, сколько проспала и сколько потеряла времени, отведенного на прочтение книг.
— Выспалась? — это был мягкий голос Ли, Кэрри подняла глаза, от его взгляда ей стало немного не по себе. — А я уже все прочитал, так что давай расскажу.
— Ли, — прошептала она, уткнувшись носом в его свитер. — Не надо, я потом сама, если будет время.
— Почему ты меня вечно отталкиваешь? — спросил он.
— Какие же мужчины идиоты, — она приподнялась, Ли смотрел на нее заворожено. Ее бледно-рыжие волосы немного спутались, в глазах туман, она как сказочная фея, только сейчас он заметил у нее нелепой формы уши, как у эльфов, но это еще больше придавало ей очарования.
— Почему «идиоты»? — вдруг вырвавшись из своих мыслей, проговорил он.
— Потому что это истина в последней инстанции, — она опустила глаза, не понимая, куда делась ненависть с ее стороны и почему она откровенно с ним флиртует?
— Вот он какой, женский ум, — заключил он, она ощутила, как его пальцы медленно поглаживают ее поясницу. — Кэрри...
— Ли... — одновременно сказали они.
— А если я порву с ней? Я не хочу этого брака, его только хотят наши отцы и сама Стиви, может, мне нравится другая леди, которую они считают не достойной меня, — она погладила его скулу. Его родители были богаты, но и ее не бедны, если подумать. Ее семья имела гораздо больше, чем он мог подумать.